Живи с молнией
Шрифт:
Эрик покачал головой. Даже в лучшем случае это означает, что ему еще целый год придется с огромным трудом сводить концы с концами. Когда же, наконец, у него будет лишняя монета в кармане? Проклятый Хэвиленд, – внутренне бесился Эрик, – как он может так небрежно относиться к этому?
– Скажите, есть ли хоть какая-нибудь возможность закончить опыт летом? – спросил Эрик.
– Конечно, такая возможность есть.
– Тогда давайте работать так, чтобы ее осуществить.
– Чудесно, – вежливо отозвался Хэвиленд. – Но не очень-то рассчитывайте на это.
Эрик зашагал к двери, вне себя от злости
– Ладно. Спасибо, – еле выдавил он из себя.
«Почему вы хотите стать ученым?» – спросил тогда Фокс. Сейчас Эрик не мог даже думать об этом.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
1
Семья Вольтерра жила в пятикомнатной квартире с коридором, который, словно, длинная кишка, соединял вместе маленькие клетушки. Возле входной двери помещалась кухня, потом шли три спальни, ванная, столовая и в самом конце коридора – гостиная. Несмотря на тесноту, комнатки были опрятные, уютные, и Эрик сразу же почувствовал себя легко и просто. Сабина встретила его у дверей и тотчас очутилась в его объятиях. Она показалась ему очень нарядной, хотя на ней было то же темное, с красными пуговицами платье, что и в тот вечер, когда они познакомились, – больше года назад.
– Ты все еще нервничаешь? – сказала она.
В эту минуту он любил ее так сильно! Мог ли он сказать ей о том, что им, возможно, придется ждать еще целый год.
– Я не нервничаю, – прошептал он ей в ухо. – Я просто рад, что мы снова вместе.
Она отступила назад, поправила на нем галстук и, взяв за руку, повела на кухню, к матери. Миссис Вольтерра была в черном платье и белом переднике с оборками. У нее была довольно полная фигура и иссиня-черные волосы, разделенные прямым пробором и схваченные сзади узлом. Когда она улыбалась, ее строгое лицо становилось молодым и милым, как у Сабины.
Миссис Вольтерра пожала Эрику руку.
– Здравствуйте, – сказала она, – очень рада наконец с вами познакомиться. – Она окинула его внимательным взглядом, и не переставая улыбаться, поднялась на цыпочки и поцеловала в щеку.
– Вот как здороваются по-настоящему, – засмеялась она.
Сабина, все еще держа Эрика за руку, стояла рядом и, слегка покраснев, смотрела на них блестящими глазами.
Выходя из кухни, Эрик чуть не столкнулся с девушкой немного старше Сабины, но совсем на нее не похожей, если не считать серых глаз. У девушки были пушистые каштановые волосы и миловидное лицо. Улыбаясь, она щурила глаза, и на щеках ее появлялись ямочки. На ней было светло-коричневое шерстяное платье и красный клетчатый фартук.
– Это моя сестра Мэри, – сказала Сабина.
Мэри тоже внимательно оглядела Эрика и пожала ему руку.
– Наши мужчины в гостиной, – сказала она, – пойдемте туда.
Сабина провела Эрика в гостиную, где в разных углах две развернутые газеты скрывали за собою читающих. Газеты тотчас полетели в сторону, и в одном углу Эрик увидел пожилого человека с точно таким же лицом, как у Мэри, но с седыми волнистыми волосами. Длинные седые усы придавали ему очень лихой вид, как-то не вязавшийся с его манерой добродушно посматривать поверх очков. В другом углу сидел человек лет тридцати, среднего роста, черноволосый,
– Это мой отец и зять Джо.
– Добрый вечер, молодой человек, садитесь, – скороговоркой произнес мистер Вольтерра.
– Здорово, – сказал Джо. – Снимайте пиджак.
Во время обеда все присутствующие старались соблюдать правила хорошего тона, что, впрочем, нисколько не мешало непринужденному веселью, ибо, хотя Эрик встречался с этими людьми впервые, он уже знал о них все, и они также знали все о нем. Ему было любопытно, что им рассказывала о нем Сабина. Как они смотрят на ученого, который из года в год перебивается на жалованье гораздо меньшем, чем получает любой конторщик?
Он знал, что семья живет на жалованье двух дочерей, на случайные заработки Джо, иногда подрабатывавшего на железной дороге, и на пенсию, которую отец получал после ухода из армии. Мистера Вольтерра звали Гарибальди; родился он на Коста-Рике, а его отец участвовал в движении, которое возглавлялось итальянским патриотом, чье имя он и дал своему сыну. В Соединенных Штатах Вольтерра поступил в армию музыкантом и двадцать лет играл на трубе в разных гарнизонах, так что Мэри родилась в форте Райли, а Сабина – на Острове Губернатора. Прослужив четыре срока, Вольтерра поступил в оркестр одного из нью-йоркских кинотеатров. Звуковое кино лишило его работы, а всеобщий кризис окончательно выбил из колеи.
Он придумал замечательный план организации школьных оркестров, но пока что ему удалось создать лишь группу музыкантов при колледже Вест-Хэмпстед и духовой оркестр в Сент-Олбэнс. Он собирал обе группы раз в неделю, получая по пять долларов за каждое занятие.
После обеда женщины убрали со стола и вымыли посуду. Наступила пауза. Джо сказал:
– А не сыграть ли нам в покер? Просто для потехи.
– Отличная мысль, – согласился отец. – Как это ты додумался?
– В самом деле, какой молодец, – приятно удивилась Мэри.
– Только с одним условием – играть на спички, – вмешалась миссис Вольтерра. – Какой смысл в семье играть на деньги? Вы не возражаете против покера? – спросила она Эрика.
– Не беспокойся, – сухо сказала Сабина, – он отлично знает, что мы каждый день после обеда играем в покер.
Все засмеялись.
– Должен вас предупредить, мистер Горин, – сказал отец, – что наши девушки играют по-своему. У нас сдающий объявляет ставку первым, играем мы с двойками и тройками, и они у нас тоже считаются джокерами или же мы сдаем сразу по семь карт. Это не покер, а что-то вроде подкидного дурака.
– Не нужно называть Эрика мистером Горином, папа, – сказала Сабина, снова усаживаясь вместе со всеми за обеденный стол. – Зови его просто по имени.
Мистер Вольтерра взглянул на дочь поверх очков.
– Ты, кажется, лучше знаешь правила хорошего тона, чем твой отец? – чопорно сказал он.
Сабину это нисколько не смутило.
– Нет, папа, но я лучше знаю Эрика.
– Ну, Эрик так Эрик, – сказал отец.
– Что это за имя – Эрик? – спросил Джо. Он сдавал карты и сразу же объявил покер.