Живой щит
Шрифт:
Мы с Лотаром всегда были предоставлены сами себе и вынуждены были ограничиваться обществом друг друга, по крайней мере до появления Зулина. Близкого общения с чернью отец не поощрял, хотя и не запрещал открыто. Однако чувство самосохранения не раз заставляло нас с братом избегать слишком тесной дружбы с мальчишками из окрестных сел или детьми замковых слуг.
Моим истинным и, пожалуй, единственным в то время другом стала Аманда. Она была всегда очень сдержанна в любых темах, касающихся ее прошлого, и все же сразу было видно, что она отнюдь не из простых. Даже ее речь выдавала полученное образование, а ее знания иногда поражали даже Модестуса, который был нашим самым главным учителем во всем, от геральдики и придворного этикета
Аманда много рассказывала о войне — складывалось впечатление, что она была участницей многих важных событий этих лет и близко была знакома с теми, чьи имена золотыми буквами были вписаны в историю нашего народа. От нее я услышал многое о природе тех сил, с которыми насмерть бились воины Альянса, узнал сильные и слабые стороны врага, а также понял, что не бывает абсолютного зла или абсолютного добра.
Никто не знал, откуда пришли орки. Впрочем, иногда мне казалось, что Аманда немало умалчивает, особенно в вопросах, касающихся родины Клана. Обо всем остальном она говорила охотно, к тому же по ее словам выходило, что этой войной дело не закончится, поэтому мне надлежало знать тех, с кем, возможно, еще предстоит скрестить меч.
Орки составляли костяк Темной армии — многочисленные и злобные, они обычно сражались до последнего. Это были приземистые существа — Аманда даже как-то сделала несколько набросков, чтобы пояснить свои захватывающие рассказы
— довольно сильные, с кожей, слегка отливающей зеленью. Они не любили солнечного света, хотя и могли его терпеть. Поначалу люди думали, что яркие лучи способны обеспечить их безопасность, и это жестокое заблуждение стоило им очень дорого — орки нападали и днем, но предпочитали все же сумерки. Они неплохо владели своими кривыми мечами, зачастую пользуясь сразу двумя, не признавая щитов. Физически они не были особо сильными, один на один с ними справился бы любой, хоть сколько-нибудь опытный воин. Орки брали числом.
Тролли были иными — это вообще была другая раса, хотя и состоящая в некотором родстве с орками. Высокие и жилистые, тоже имеющие зеленую, но куда более насыщенного цвета кожу, они были очень опасными противниками, но в сече грудь в грудь пасовали перед великолепно обученными рыцарями Альянса. В отличие от орков, тролли никогда не носили шлемов — их шишковатые головы украшал жесткий гребень из очень густой щетины, начинавшийся на макушке и спускавшийся ниже лопаток. Излюбленным оружием троллей был метательный топор, которым они владели превосходно, или арбалет, с которым они управлялись чуть хуже. Только несокрушимый короб щитоносной пехоты мог устоять без особых потерь при столкновении с большим отрядом троллей. В рукопашной они были почти беспомощны, но и не ввязывались в нее, предпочитая укрываться за спинами орков.
Жуткие огры — самые страшные бойцы Темной армии — поражали воображение и лишали солдат воли к сопротивлению. Откуда появились эти чудовища
— массивные, гораздо выше конного воина создания, все тело которых представляло собой огромный мешок жира и могучих мышц; они имели две головы, посреди лба каждой из которых зловещим красным светом мерцал видимый даже в темноте единственный глаз. Счастье Альянса, что огров в темной армии было мало, к тому же они были глупы, и кроме того, их огромное тело представляло собой прекрасную мишень для эльфийских лучников и людей-арбалетчиков. Огры пользовались огромными деревянными булавами, утыканными острыми шипами, одного удара которой вполне хватало, чтобы вышибить дух из закованного в броню рыцаря.
Аманда рассказала, что у всех стрелков был суровый приказ —
Были и другие… Малочисленные, но смертельно опасные стаи оборотней рыскали по лесам, безжалостно убивая неосторожных.
Странные крылатые твари, пьющие человеческую кровь — Аманда называла их вампирами, — наводили ужас на армию во время ночевок, поскольку могли нападать только ночью, а днем отсиживались в пещерах или вырытых в лесу норах. Помню рассказ о том, как на закате дня небольшой отряд мечников наткнулся на пещеру, буквально набитую вампирами. Два часа солдаты рубили и кололи, перебив не менее трех сотен чудовищ, однако солнце скрылось за горизонтом и оставшиеся монстры пришли в движение… ни одному мечнику не удалось покинуть пещеру живым. К счастью, люди быстро поняли, что и те и другие панически боятся серебра, и с тех пор каждый арбалетчик имел в своем колчане несколько стрел с посеребренными наконечниками — достаточно было легкой царапины, чтобы вампир в корчах падал на землю. С оборотнями, правда, было посложнее, но и они как огня боялись серебра, убить же их простым оружием было очень и очень сложно, раны их заживали чуть ли не мгновенно. Не раз случалось, что оборотень уходил живым и невредимым, оставляя позади десяток трупов.
Услышал я и легенду о драконе. Страшное летающее создание напало на отряд солдат и перебило его почти полностью — лишь трое остались в живых, но, похоже, сошли с ума — их рассказам никто не хотел верить. По словам этих несчастных, их атаковала огромная, не менее тридцати шагов в длину, ящерица, покрытая чешуей и имеющая два огромных кожистых крыла. Из усеянной острейшими, в полтора локтя зубами пасти вылетала струя огня, которая мгновенно превращала бойцов в чадящие факелы горящей плоти. Больше этого чудовища никто не видел — возможно, эта троица просто перепила в придорожной таверне…
И конечно, черные всадники… О них я слышал много разного, и похожего на правду, и откровенных сказок. Аманда говорила о них с содроганием и, как мне не раз казалось, делала при этом какой-то малозаметный жест, как бы отгоняя от себя нечистую силу. По ее словам, черные всадники были олицетворением самого зла и распространяли его вокруг себя. Как-то Модестус, выслушав один из рассказов Аманды, живо заинтересовался черными всадниками и принялся донимать леди требованиями подробностей, бормоча под нос странные слова насчет “управления вероятностью” или “контроля над случаем”. Я не очень понял, что именно он имел в виду, как можно управлять случаем, случай — на то он случай и есть. Однако из рассказов мачехи вскоре понял, что именно так взволновало старика.
Когда черный всадник появлялся на поле боя, то солдаты, признавая в нем командира, сразу же делали попытки напасть на него. И тогда начинали твориться странные, непонятные и всегда неприятные случайности. У лошадей отлетали подковы, у луков рвались тетивы, мечи ломались при первом же ударе. На ровном и сухом месте боец мог подвернуть ногу, а упав — наверняка ломал ее, если вообще не разбивал себе голову о неожиданно оказавшийся рядом камень. У рыцарей ни с того ни с сего лопались подпруги, и закованные в сталь воины рушились с лошадей на землю вместе с седлами. Убить черного всадника было совершенно невозможно — даже если кому и удавалось в горячке боя выстрелить, то стрелы бессильно отскакивали от черного панциря, а уж о том, чтобы подойти к загадочной фигуре на расстояние удара, не могло быть и речи — странная магия надежно хранила их, обрекая нападавших на смерть или жестокие увечья.