Живой товар
Шрифт:
У Колесникова чуть сощурился глаз и шевельнулась щека. Он что, знает его? Я оглянулась. Бригадир Алексей, приведший нас сюда, испарился незаметно и неслышно.
Хозяин сошел с небес и с последней ступеньки и двинулся к нам.
— Добрый вечер…
— Здравствуйте, Борис Олегович, — отозвался Колесников.
— О, вы меня знаете?
— Вы у нас в училище читали физхимию по совместительству. Я вам ее три раза сдавал, хотя вы меня вряд ли вспомните…
— В каком году?
— В восьмидесятом.
— О-о! Не обессудьте, вас каждый год столько
Колесников без приглашения сел в кресло, положив ногу на ногу. Хозяин, едва заметно улыбнувшись, предложил кресло и мне. Вовремя, надо сказать, потому что колени у меня вдруг подогнулись и по телу пошла дрожь.
Они сидели друг против друга, я — чуть в стороне.
Первым заговорил хозяин:
— Я знаю, что у вас есть материалы, которые я заказывал. Владимир Ильич мне это сообщил перед выездом.
— Владимир Ильич?
— Вы его знали, должно быть, как Ивана Иваныча.
— Вот как, оказывается, его звали…
Он чуть подчеркнул последнее слово.
Хозяин вздохнул:
— Нелепый и прискорбный случай. Мне будет его не хватать. С ним можно было работать, господин Маугли.
— Ну зачем эти формальности между такими давними знакомыми? Меня зовут Вадим Андреич.
— А наша очаровательная дама?
— Это моя жена, Анна Георгиевна.
Интересное кино… Я, конечно, не пропустила мимо ушей слово «жена», и все смешанные чувства во мне промелькнули быстро и ярко, но все же остальной разговор был сию минуту важнее.
Не знаю, сколько я там проспала в машине, однако теперь у меня в голове прояснилось и кое-что становилось на свои места.
Мы у заказчика! Это он заказывал материалы СИАМИ, и конечно он не милиция, и Димка это давно понял, давно, то-то он мне по дороге все твердил, чтобы я помалкивала. Ну да, а если он не милиция и если у него такие бандиты вооруженные, то кто же он такой?!
И сейчас Димка как-то старается его обыграть, а он постарается Димку прижать… Димку? А я что, сбоку припеку, меня он с этой своей масленой улыбочкой отправит домой на «мерседесе» и пришлет розы для успокоения нервов?..
Но Димка, похоже, что-то задумал: держится уверенно, даже нахально:
— Да, вы правы, очень жаль Ивана Иваныча — вы уж простите, я к нему под этим именем-отчеством привык — действительно, с ним можно было работать. Но что поделаешь? Человек умирает, а жизнь продолжается. Нет с нами больше Ивана Иваныча, но есть еще Петр Петрович, и, полагаю, когда я напишу отчет по расследованию и представлю ему, он, в свою очередь, отберет оттуда сведения, которые вы заказывали, и передаст вам в полном соответствии с договоренностью…
— А отчет еще не написан?
— Решающие сведения, я бы сказал, ключ от замка, нам с Анной Георгиевной удалось добыть буквально сегодня… не без риска, в определенной мере именно этим мы и привлекли внимание господина Кононенко… простите, покойного господина Кононенко.
— Мне доложили. Поздравляю вас, Вадим Андреич. Это был серьезный человек.
Минутку, о чем это он?.. Неужели
— И вы говорите, — продолжал хозяин, — там будут не только те сведения, которые я заказывал?
— Естественно, в такой работе постоянно натыкаешься на что-нибудь совершенно неожиданное. Иван Иваныч это понимал и был достаточно щедр на премиальные.
— Хм, Вадим Андреич… Вы только что произнесли прекрасную фразу: зачем эти формальности между такими давними знакомыми… А потом рассказали любопытные детали о специфике вашей работы… простите, вашей совместной работы с супругой… Не будем ходить вокруг да около; вы прямо сказали, что у вас есть та информация, которую я заказывал, и что-то еще сверх того. Из этого совсем несложно заключить, что вы готовы этой информацией поделиться, даже минуя Петра Петровича. Ну что ж, я вас с удовольствием выслушаю.
И тут у Колесникова на лице возникла жутко противная ухмылочка — все-таки подлая натура вылезла наружу! Я бы его сейчас на месте удавила, и, думаю, это у меня на лице было написано — он вдруг повернулся ко мне и сказал:
— Анхен, не беспокойся, идет деловой разговор деловых людей, все нормально…
И с той же улыбочкой продолжал:
— Борис Олегович, это я вас с удовольствием выслушаю. Всякая информация имеет цену. А тем более информация, как нынче выражаются, эксклюзивная.
Тут хозяин вспомнил о своей трубке. Выколотил из нее пепел в ониксовую пепельницу, набил табаком, раскурил от старомодной зажигалки с откидной крышкой и широким пламенем.
— Юноша… меня чарует ваша наглость, она напоминает мне мои первые шаги. Вы ведь догадываетесь, что, если я вас попрошу… э-э… настоятельно, вы мне все расскажете сами, бесплатно, и будете умолять, чтобы я простил вашу неопытность и предприимчивость. А я буду утомленно раздумывать, простить вас по лености или же не полениться и послать в Сады машину, чтобы выгрузила там еще пару трупов.
Димка невозмутимо вытащил из кармана пачку, взял оттуда две сигареты, прикурил обе сразу от хозяйской зажигалки и одну протянул мне. Зажигалку повертел в руках и с легким вздохом положил на стол.
— Уважаемый Борис Олегович, простите мне мою неопытность. Я по наивности полагал, что на один ход вперед вы умеете рассчитать сами, без подсказок. Хотя, думаю, вы меня просто проверяете… Ну ладно, сегодня я лучше готов к экзамену, чем в восьмидесятом году. Так вот: существует информация особого рода, которая имеет цену только до тех пор, пока она не опубликована и доступна лишь самому узкому кругу лиц, но при открытом опубликовании мгновенно теряет ценность. Ну, представьте себе, например, что вы нашли заклинание всемогущества или секрет философского камня, — чего они будут стоить, если завтра станут известны всем?.. Покойный господин Мюллер вчера усердно следил за Анной Георгиевной — но недооценил меня. А я имел в своем распоряжении полдня, чтобы принять необходимые меры безопасности и застраховаться на случай подобной беседы… правда, ожидал я беседы не с вами, а с господами Кононенко и Манохиным…