Живые и мертвые

Пекальчук Владимир Мирославович

Тааркэйд взмахнул мечом, отражая направленный на него удар секиры, и ударил в ответ. Вражеский рыцарь закрылся щитом, но в этот момент получил удар сбоку от кого-то из витарнцев и вылетел из седла. Король перевел дыхание, отыскивая взглядом нового противника, и заметил какого-то безземельного рыцаря, на которого насели сразу двое неприятелей, менее чем в пяти шагах от себя. Он пришпорил коня, поравнялся с рыцарем и весьма своевременно подставил щит под удар, который тот уже отбить не смог бы. Враг сразу же переключился на короля, обрушив на него град ударов. Тааркэйд отчаянно защищался, парируя щитом и мечом, но с каждой секундой его дела становились все хуже. Он подумал, что тот, кому

на помощь он поспешил, держался под двойным таким ураганом, но в следующий момент пропустил скользящий удар в голову. Шлем спас его, но в глазах вспыхнули огни. Внезапно сбоку мелькнул меч и вонзился врагу в горло снизу вверх, под шлем: теперь уже рыцарь пришел на помощь королю, успев разделаться со своим противником при этом.

«И такие вот отчаянные и умелые бойцы прозябают в нищете, не имея за душой ничего, кроме доспехов и коня, а бароны, разжиревшие и обрюзгшие, прячутся за спинами пехоты», – мелькнуло в голове Тааркэйда. Он пообещал себе, что, если им с Леннарой удастся отстоять свое право на трон, они подойдут к вопросу перераспределения земель и титулов с большей ответственностью.

Бой некоторое время протекал без явного преимущества одной из сторон: несмотря на численное превосходство отряда Кромбара, витарнцы оказались более искусными воинами, к тому же лучше вооруженными.

Король отбил удар, направленный ему в грудь, и, поравнявшись с противником, ударил его кромкой щита в голову. Тот вывалился из седла, потеряв равновесие. Краем глаза Тааркэйд успел заметить еще один взмах секиры сбоку и кое-как парировал атаку. Враг размахнулся еще раз и ловким приемом выбил у короля из руки меч.

– Боящийся кинжала фехтовать мечом не умеет, верно, щенок кор-гальский? – донеслось из-под забрала, и Тааркэйд узнал по голосу Кромбара.

Герцог снова замахнулся, намереваясь раскроить королю голову, но тот закрылся щитом, и стальное лезвие отскочило. В следующий момент Тааркэйд нагнулся в седле к своему противнику и вцепился правой рукой за наплечник брони герцога, повиснув на нем и не позволяя занести руку для нового удара. Кромбар наотмашь ударил его щитом, отпустив при этом поводья, но промахнулся, король же освободил ногу из стремени и пнул по ноге герцога, тем самым пришпоривая его коня его же шпорой. Лошадь рванулась вперед, и Кромбар был просто вытащен из седла весом повисшего на нем Тааркэйда. Оба рухнули на землю, под ноги лошадей сражающихся рыцарей.

Герцог оказался внизу, потому мог даже не надеяться подняться, придавленный весом короля и двух комплектов брони. К тому же Тааркэйд прижал щитом его правую руку, не позволяя пустить в ход секиру. Кромбар не растерялся и ударил противника собственным щитом, король стойко принял этот удар, не пытаясь закрыться правой рукой: она в этот момент была занята. В следующий миг герцог вскрикнул и забулькал кровью: тонкий стилет нашел щель между шлемом и воротником панциря.

– Боящийся кинжала сам его носит, – устало ответил Тааркэйд, глядя сквозь решетку забрала в гаснущие глаза врага.

Он попытался подняться на ноги, в голове звенели колокола, мир вокруг шатался.

– Герцог Кромбар мертв! – крикнул он изо всех сил, и в следующую секунду его снова сбили.

Король подвел под себя руку, но силы оставили его, а тяжелые доспехи неумолимо прижимали к земле. Однако изменчивая фортуна улыбнулась Тааркэйду: ни одна лошадь не наступила на него, а несколько секунд спустя рыцари Кромбара начали отступать и обратились в бегство.

– Ха! Вы это сделали, притом лично! – возвестил сэр Келстагт, спрыгнув со своего коня и помогая королю подняться.

Тааркэйда шатало, и он с благодарностью оперся на плечо витарнского рыцаря.

– Кто-нибудь, –

устало произнес он, – кто верхом, посмотрите вокруг, что происходит? Как наши дела?

– Держимся, – доложил кто-то, – коротышки своими арбалетами держат супостатов на расстоянии, но в центре совсем худо. Там только гвардия стоит, слева и справа от них форменное избиение…

– Смотрите! – закричал Рольф ан Кранмер. – Там, на западе!

Король повернул голову в указанном направлении и увидел вдалеке несущуюся во весь опор кавалерию с тяжеловооруженными рыцарями в первых рядах и обычной кавалерией в следующих.

– Да их по меньшей мере четыре сотни, – упавшим голосом произнес сэр Келстагт.

Над стремительно наступающей конницей развевались на ветру вымпелы Анкилора, Корстейма и нескольких северо-западных баронств поменьше.

Тааркэйд оглянулся в поисках своей лошади и не нашел ее.

– Кто-нибудь, поймайте мне коня, – сказал он и подобрал с земли первый попавшийся меч.

– Вы не можете сражаться в таком состоянии! – возразил Рольф.

– Сражаться – нет, но умереть предпочитаю верхом, а не под копытами. Мы проиграли, господа. Это была славная битва, но слишком уж неравная, друг мой.

В этот момент рядом со знаменем Анкилора поднялось и забилось на ветру еще одно знамя, и Тааркэйд с удивлением понял, что это знамя – его собственное, оранжевое знамя с золотой короной Эренгарда.

– Это же Зилан! – крикнул кто-то.

На полном скаку кавалерийский отряд врезался в тыл наседающих на гвардию войск.

– Вот уж вовремя так вовремя, – обронил Келстагт.

Сокрушительный стальной кулак тяжелой кавалерии разгромил пехоту, потрепанную в бою с гвардейцами, буквально в одну минуту: зажатые в клещи, солдаты противника просто бросились наутек, кто куда мог. После чего отряд Зилана разделился, подоспев на выручку Ремзинам.

Когда Тааркэйд оказался наконец в седле, он заметил, что правый фланг да Чантавара тоже наголову разбит и солдаты спасаются паническим бегством от бушующей огненной бури.

– Великие боги! – воскликнул король. – Да ведь мы же победили!

Глава 16

Поединок

Появление неожиданной подмоги решительно склонило чашу весов в пользу Тааркэйда и Леннары. Войска западных баронов, окруженные с фланга дварфами и с тыла – рыцарской кавалерией, очень быстро начали разбегаться или сдаваться, после чего Тааркэйд приказал Гаринаксу вновь начать стрелять по войскам графа Чантавара. Однако тот, видя, что надежды больше нет, спешно покинул поле боя вместе с несколькими заправилами Совета Благородных, и ни Тааркэйду, ни Леннаре больше не довелось никогда о них услыхать. Многие крупные феодалы, как выяснилось позже, покинули страну в течение суток-двух после битвы, предпочтя плахе жизнь в безвестности, и тот факт, что их семьи тоже очень быстро исчезли, доказал, что победа короля и королевы была в общем-то не такой уж невероятной, раз враги спланировали бегство наперед.

Тааркэйд первым делом отыскал жену, и они обнялись, стоя на залитой кровью траве между гор трупов.

– Я боялась, что больше не увижу тебя, – тихо сказала Леннара и коснулась платком виска мужа, стирая запекшуюся кровь.

– Я тоже этого боялся, – вздохнул Тааркэйд.

Позади королевы устало оперся на окровавленную алебарду бессловесный дроу в закрытом шлеме, старый генерал отдавал приказания, пытаясь перегруппировать войска, чтобы увести их на отдых, следом появились люди младшего Ремзина, чтобы оказать помощь раненым. Потрепанное и поредевшее войско начинало зализывать раны после жестокого сражения, а командиры стали собираться возле монархов.