Живые и взрослые (сборник)
Шрифт:
– Вампиров убивать? – ехидно говорит Марина.
– Нет, – отвечает Аннабель, – вены резать.
Марина фыркает. Гоша смотрит на нее с упреком и быстро спрашивает Аннабель:
– А зачем резать вены?
Девушка убирает бархотку в сумку, застегивает молнию.
– Когда-то это был такой способ самоубийства, – говорит она. – Способ сделать себя мертвым. Разрезать себе вены. Самоубийство – главное, что может сделать человек. И когда любой из нас режет себе вены, он говорит мертвым и всему Заграничью: смотрите, я
Аннабель закатывает рукава, и Гоша видит худые руки, покрытые небольшими шрамами.
– Ух ты! – говорит он.
– А это больно? – спрашивает Лёва.
– Конечно, это больно, – отвечает Аннабель, – но мы не боимся боли. Мы считаем себя мертвыми и поэтому ничего не боимся.
– И часто вы это делаете? – спрашивает Марина.
– Когда надо – тогда и делаем, – отвечает Аннабель.
– Что-то ты слишком живая для мертвой, – поддевает ее Марина. – И одежда у тебя как у живых, и даже ножичек – самодельный.
– Мертвая одежда – для мажоров, – говорит Аннабель, – смертники сами делают себе одежду. Мы сами делаем и свою одежду, и свою судьбу!
Девочки опять смотрят друг на друга с вызовом, и Гоша думает: что они как с цепи сорвались? Неужели нельзя по-нормальному? Ему неудобно перед Аннабель, он хочет ей объяснить: Марина на самом деле вовсе не такая вздорная, она – клевая девчонка, с ней хорошо дружить. Но Гоша помнит: Аннабель не забыла драки у гаражей – и молчит.
Лёва смотрит на друга, потом вздыхает и говорит, почти как взрослый:
– Девочки, может, хватит? Что вы, в самом деле, как маленькие.
Марина пожимает плечами и отворачивается.
Аннабель берет в правую руку нож и рассекает вену на левой. Ника вскрикивает.
– Теперь вы, – говорит Аннабель. – Потом мы смешаем кровь, нарисуем звезду и попробуем пробить дыру. Ну, кто первый?
Она смотрит на четырех друзей.
– Чего, опять боитесь? – говорит она, и тогда Гоша протягивает руку за ножом.
Пальцы у Аннабель совсем холодные.
Гоша сжимает нож покрепче – короткая вспышка боли, вовсе не так страшно, как он думал. Он растерянно смотрит, как порез набухает кровью. Густые капли падают на пол.
– Дай мне, – слышит он голос Ники.
Девочка берет нож, Гоша встречает ее взгляд. Не отводя глаз, Ника делает почти незаметное движение – и тут же вскрикивает, выронив нож.
Гоша думает: надо сказать Нике что-нибудь, но не может придумать – что.
Марина поднимает упавший нож, смотрит на него с недоумением, закатывает рукав, пожимает плечами и каким-то будничным жестом – словно режет хлеб – рассекает вену.
– Ну, Лёва, давай, – говорит она.
– Давай, Лёвка, это не больно совсем, – вторит ей Гоша, хотя рука с каждой минутой болит все сильнее.
Лёва
– Резче давай, – советует Гоша.
Лёва дергается – получилось! – и возвращает нож Аннабель.
К этом моменту она уже размотала второй сверток: теперь Гоша видит, что в газете лежат пять магнитных свечей, таких же, как та, которой они три месяца назад вызвали из Заграничья Майка.
– Ну вот, – говорит Аннабель, – теперь мы должны кровью нарисовать звезду в круге, стать каждый в верхушке луча, поставить перед собой магнитные свечи, зажечь и взяться за руки. Тут главное – не разжимать рук, что бы ни происходило.
– Мне кажется, мы это уже однажды проходили, – говорит Марина, – только без крови и с одной свечой. Боюсь, во второй раз этот дом вообще развалится.
– Ладно, – говорит Ника, – давайте уж закончим, если начали.
Звезда получилась совсем небольшой, и ребята почти касаются друг друга плечами. Гоша держит за руку Нику и Лёву, Лёва – Аннабель, та – Марину, а Марина – Нику. Магнитные свечи горят уже несколько минут. Ничего не происходит.
– А почему ты думаешь, что это должно сработать? – говорит Марина.
– Я знаю, что должно, – отвечает Аннабель.
– А ты пробовала когда-нибудь?
Аннабель молчит.
– Пробовала или нет?
– Сама нет, но мне говорили…
Марина смеется:
– Обалдеть! Мы, как дураки, режем себе руки, заливаем все кровью, жжем магнитные свечи и водим здесь этот дурацкий хоровод – а, оказывается, тебе это только говорили! Где говорили? В детском саду? В младшей группе?
– Вовсе и не в детском саду! – отвечает Аннабель, и в этот момент в дальнем конце дома раздается грохот.
– Началось! – говорит Ника.
– Я же говорила! – торжествующе заявляет Аннабель.
– Тихо! – говорит Лёва, и только тогда Гоша слышит, что кто-то идет к ним через комнаты. Ника что есть силы сжимает его руку.
Гоша смотрит на Аннабель: ее глаза широко распахнуты, она смотрит куда-то ему за спину. Он оборачивается: в проеме двери мало-помалу проступает угловатая фигура.
– Я так испугался, чуваки, – говорит Майк, – а это снова вы!
– А еще у меня с собой есть интердвижок, смотрите!
Майк достает из кармана небольшой диск, чем-то похожий на айпо, но круглый, как блюдце. Со всех сторон из его нижней части торчат провода с кольцами на конце.
Они все сгрудились вокруг. Даже Аннабель молча заглядывает Майку через плечо. Небось, первый мертвый в ее жизни, злорадно думает Марина. Тоже мне, смертница!
– Надо всем взяться за кольца, – поясняет Майк, – чем больше народу, тем лучше прием. Потом надо натянуть провода, чтобы интердвижок висел в воздухе.