Живые и взрослые (сборник)
Шрифт:
Зомби падают под ударами, но щель становится все шире. Пот заливает глаза. Марина хочет сбросить куртку, но некогда – зомби все лезут и лезут, тела все рушатся и рушатся.
Майк сказал, что он меня любит, некстати думает Марина. Мертвые такие странные.
Ломается кусок спинки, Ника подает какую-то новую деревяшку, рука Марины поднимается и опускается – механически, как во сне. При каждом ударе хлюпает мертвая плоть зомби.
Вдруг все прекращается.
Марина переводит дыхание и сбрасывает окровавленную куртку. Недвижные тела почти
– Хотел бы я увидеть это в кино, – говорит Лёва.
– Эй, пацан, покажи класс! – переводя дыхание, говорит Гоша, и все смеются.
– Вы не поняли, – объясняет Лёва, – я бы хотел, чтобы про нас сняли кино. Мы же – герои!
– Я – нет, – говорит сокрушенно Ника, – я жуткая трусиха.
– Мы – герои, – повторяет Марина и, вспомнив слова Майка, добавляет: – Мы самые лучшие на свете!
– Они вернутся, – говорит Аннабель, – они всегда возвращаются. Что мы будем делать? У нас почти не осталось оружия.
– Давайте посмотрим, – предлагает Гоша, – может, еще что-нибудь найдем?
Марина нагибается и начинает шарить по залитому кровью и слизью полу.
– Черт, ничего не видно!
– Подожди, – говорит Майк и вытаскивает из кармана айпо.
В слабом свете маленького экрана Марина различает лица своих друзей: растрепанные, грязные, окровавленные, они смотрят друг на друга и нервно улыбаются.
– Когда мы станем мертвые, – говорит Ника, – мы же все равно останемся друзьями, правда?
– Ну, до этого еще далеко, – говорит Марина, – не дрейфь.
Нас наверняка уже ищут.
– Вряд ли нас ищут здесь, – говорит Лёва, – мы же никому про этот дом не говорили.
– Ну, все равно, – отвечает Марина, – будем держаться, пока есть силы. Не сдаваться же нам, верно?
И тут они снова слышат, как приближаются шаркающие шаги, плотоядное похрюкиванье, взвизги…
– За дело! – говорит Марина.
И вдруг понимает: в комнате кто-то есть.
Странное, необъяснимое чувство – будто в дальнем углу что-то зашевелилось, зашуршало. Может, крыса?
– Посвети туда! – командует она Майку, тот поднимает айпо, и в тусклом свете Марина различает в углу высокую закутанную фигуру. Человек делает шаг вперед, он стоит совсем близко, теперь уже все видят его. Забыв о приближающихся зомби, они смотрят на незнакомца – и тут он сбрасывает плащ. На нем что-то вроде формы, в полумраке трудно различить – какой. Мужчина смотрит на Майка и говорит со слабой улыбкой:
– Привет, племяш! – и добавляет: – Похоже, я чуть было не опоздал.
А потом он выбрасывает руки вперед, они словно вырастают, словно удлиняются на глазах, ладони вспыхивают серебром – и расцветают яркими, слепящими вспышками.
Марина отскакивает, Майк роняет айпо – но комната и так освещена белым пламенем, толчками вырывающимся из двух серебряных пистолетов в руках незнакомца. Неподвижные тела, загораживающие проход в комнату, разлетаются, объятые огнем. Мужчина одним ударом ноги отбрасывает
Озаренная серебристым сиянием выстрелов фигура вырастает в дверном проеме.
– Что, узнали меня? – кричит мужчина, и тьма отвечает паническим воем, отчаянным стоном, ором, лаем. – Узнали? Ну тогда – встречайте!
И сполохи огня уносятся в темноту.
От грохота у Марины закладывает уши – и вдруг обрушивается тишина, опустевшие магазины со стуком падают на пол.
Незнакомец поворачивается к Майку:
– Познакомишь меня со своими друзьями, племяш?
– Конечно, дядя, – Майк показывает на стоящих вокруг ребят: – Ника, Лёва, Гоша, Аннабель, а это – Марина.
– Очень приятно, – говорит мужчина. – Вы молодцы, ребята. Вижу, хорошо сражались. Наверно, даже без меня справились бы, а?
Он смеется, и Марина вспоминает: десять минут назад она была уверена, что все кончено, – и улыбается в ответ.
– Майк, как всегда, забыл меня представить, – говорит мужчина. – Я – дядя Ард, майор Ард Алурин.
– Ух ты! – говорит на этот раз Лёва.
– Они только отступили, – говорит Алурин, – у нас есть минут десять до следующей атаки. У вас есть серебряные ножи?
– Только у меня, – с гордостью говорит Аннабель.
– Плохо, – качает головой Алурин.
Он сидит на поваленном сундуке, в ногах – зажженный фонарь. Ребята столпились вокруг, на самой границе света и тьмы. Лицо Алурина в тени, хорошо видны только руки, один за другим вставляющие патроны в магазины, – и два больших серебряных пистолета.
Гоша осторожно тянется к пистолету и кончиками пальцев касается серебристой рифленой рукоятки.
– Так и просится в руку, да? – улыбается Алурин. – Лучшее оружие, какое только можно достать по обе стороны Границы. «Хирошингу-2001», сорок пятый калибр, магазин на двадцать патронов, специальная модель с увеличенной убойной силой. Разносит зомби на части с пятидесяти метров. Хочешь взять?
Гоша завороженно кивает и бережно сжимает пистолет в потной ладони.
– Легко взять – трудно выпустить, – усмехается Алурин. – Дай-ка его сюда.
– Скажите, дядя Ард, – вернув пистолет, спрашивает Гоша, – почему, если Граница проходит внутри дома, зомби атаковали нас снаружи? Как они проникли в город? Может, не в доме дело?
В Гошином голосе звучит легкая обида: он так полюбил этот дом, считал его своим даже больше, чем родительскую квартиру, – а вот на тебе!
– Это называется «эффект решето», – объясняет Алурин. – Иногда вокруг свежей бреши в Границе образуется множество новых ходов. Вы открыли один проход здесь, внутри дома – им прошел Майк, – а несколько десятков дыр возникло снаружи: оттуда и потянулись зомби. Такое ощущение, что они стояли наготове, не одиночные ромерос, а целая зомби-команда – уж больно слажено действовали. Возможно, твой отец, – и Ард кивает Майку, – подготовился заранее.