Живые не любят умирать
Шрифт:
– Я хотя успела с ней поговорить. Стоило обрести бабушку, как я ее снова потеряла! – Оля зарыдала в голос, не стесняясь прохожих. Мы трое стояли посередине лестницы, препятствуя спокойному подъему-спуску посетителей и врачей. Обтекая нас, они задевали Олю, меня и Женю то локтями, то плечами, но нам в тот момент это было безразлично.
Женька дружески похлопал Ольгу по плечу.
– Ты одна? Дойдешь до дома?
– Нет, за мной приехал мой парень, –
Затем Леонова возобновила спуск, но тут, что-то вспомнив, вернулась и обратилась ко мне, находящейся в молчаливом ступоре и повторяющей про себя: «Это сон. Мне это только кажется. Это все не наяву»:
– Она очень хотела тебя видеть, но сказала, что если не успеет, я должна передать тебе вот это. – Она достала из кармана колоду Таро и вложила мне в руки. Затем ушла.
«Карма всегда находит виновного. Всегда», – пульсировало у меня в голове. Да, но настолько ли виновный виновен, чтобы его убивать?!
«Привыкай к этим картам. Должна же я кому-то передать свои умения?»
Тут мне вспомнилось нечто ужасное: «Не пугайся, дитя мое, меня убьет хороший человек». Она знала! С самого начала знала!
– Нет, вы ошибаетесь, Инночка Михайловна, – прошептала я, с удивлением обнаружив, что по щекам у меня текут жгучие слезы. Чьи это слезы? Откуда они взялись? – Разве убийца может быть хорошим человеком?
– Ты о чем? – Женька глядел на меня с таким выражением, точно размышлял: вести меня самому в неврологическое отделение или лучше позвать на подмогу санитаров со смирительной рубашкой наготове.
Ты спрашиваешь, о чем я?! О чем?! А как сказать тебе, как объяснить, что это Я ЕЕ УБИЛА?!
Нежданно-негаданно мой рот открылся и выдал душераздирающий крик, ноги подкосились, и я почувствовала, что куда-то лечу, в какую-то незыблемую и бесконечную пропасть, но жизнь для меня в тот момент потеряла всякий смысл. Если бы это было возможным, я рада была бы отдать свою жизнь за нее…
Эпилог
Щавелеву впаяли столько обвинений, что судья читал этот список с перерывами на обед и полдник, так что в местах не столь отдаленных поселился бывший адвокат надолго. Вячеславу Тихоновичу дали условно, хотя, по моему разумению, ему следовало руку пожать и вручить какой-нибудь почетный орден: убить собственного сына во имя спасения других жизней – это вам не водку пить. Оформив-таки развод, он снова подал заявление в загс, и женой его вот-вот станет… дворецкий, мажордом, экономка, повар да и вообще положительная
Леоновы связались с фондом «Дворянство», который теперь станет им помогать оформлять в собственность земли предков и реставрировать замок. Оля часто зовет к себе в гости, но мне невыносимо больно ее видеть, она напоминает мне Инночку Михайловну… Я долго думала над тем, что произошло, и у меня нет однозначного ответа. С одной стороны, как можно убить человека, прочитав какое-то там четверостишье? Здесь начинает казаться, что ее приступ – простое совпадение. С другой же, она ведь сама говорила: «Меня убьет хороший человек», кого она имела в виду? Доктора, который не сумел ее спасти? Может, и так. Но я больше склоняюсь к первой версии. Хоть от осознания этого делается нереально тяжело на сердце.
Не зная, как иначе себя наказать, я порвала отношения с Женькой. Я надеялась, что, видя, как он клеит других девчонок с курса, душа у меня будет разрываться от ревности, ненависти и любви к нему. Как известно, из двух зол выбирают меньшее, и я уповала на то, что мысли о любимом будут затмевать мысли о том, что я убийца, и о том, кого я убила. Но Логинов точно специально меня изводит. Он долго не мог поверить, что мне не нужен, а когда поверил, навек потерял свой статус умелого бабника, ни к одной девушке не подойдя с того дня ближе, чем на метр. Друзья считают меня сумасшедшей, а я полагаю, что лучше быть монахом, чем любить возможную убийцу (хоть и невольную), то есть я поступаю любимому во благо. Но это все ничего, поверьте, к плохому так же легко можно привыкнуть, как и к хорошему, только времени это занимает немного больше.
Одно пугает в этой истории. В деревню Медведково посылали специально выученных и натасканных на это дело агентов разных секретных спецслужб, но и они не сумели вычислить загипнотизированных дедом Тихоном еще в нежном возрасте сектантов. Так что, если кто-то из них обнаружит в своем почтовом ящике определенного рода записку, то обязательно явится в темном плаще и натянутом на лицо капюшоне к замку Варламовых ровно в двенадцать ночи, готовый снова убивать, ибо в записке будет сказано: «В ночь с четверга на пятницу».