Живые не любят умирать
Шрифт:
Андрей порывался погнаться за ними, но мы ему не дали, убедив в том, что он все равно не знает, в какую сторону ехать, а Вячеслав Тихонович вот-вот вернется, памятуя о том, что здесь связанная Нина.
Так оно и вышло.
– Ну что? – накинулись все на вернувшегося вскоре главу семейства.
– Я преследовал их, но им удалось оторваться на светофоре. Господи, помилуй его душу! Он, по-моему, сошел с ума! Мой собственный сын! – Павел тем временем останавливал кровь и обрабатывал рану. А мы все подтрунивали: медик, медик… Молодец Паша! – Как я
Андрей, весь побелевший, раскачивался на стуле и повторял одно и то же:
– Лена… Лена… Сволочь, убью… Лена…
Женька похлопал друга по плечу:
– Успокойся. Не убьет же он ее в самом деле. Ему нужна папка с бумагами, которую девчонки свистнули из щавелевского сейфа. И он ее получит. Все обойдется, вот увидишь.
Мы облегченно вздохнули, поверив в это, но, как оказалось, зря. Все самое худшее было еще впереди.
Глава 18
Требований Ильи мы дождались лишь после ужина, в течение которого, чего уж и говорить, никто ничего не ел. Он выразил их посланным младшему брату СМС-сообщением:
«Обмен сегодня, ровно в 00:00, за замком В. Я тебе – телку, ты мне – документы и запись с Щавелевым. Без глупостей. Целую, твой брат».
– Козел, – вымолвил Дрюша, с ненавистью глядя на свой телефон, точно тот был олицетворением всемирного зла. Хотя что он еще мог против этого морального урода, променявшего честь и семью на несчастный клочок земли?
Мы все еще сидели за столом, не притронувшись к приготовленной мажордомом еде. Паша, правда, как самый голодный, потянул было ладонь к бутерброду с красной икрой, но под действием осуждающих взглядов был вынужден вернуть руку на колени, сопроводив сие горестным вздохом.
– Ты послал кого-нибудь их искать? – спросил отца Андрей об Илье и его дружках из фирмы, доставая сигарету из пачки. Мы не осмелились запретить ему курить в столовой, ибо этому парню сейчас приходилось тяжелее всех. Никто не мог ручаться, кроме, конечно, вечного оптимиста Логинова, что для Лениной жизни Илья не представляет такой уж опасности.
– Я заставил их носом землю рыть, но найти поганца. Боже мой, – схватился Серов за голову, – и это моя родная кровь? Я же растил его, я воспитывал… И к чему это привело… Почему он такой? Не говорю, что был для вас, дети, идеальным отцом, но бизнес отнимал очень много времени, я хотел, чтобы вы ни в чем не нуждались! Понимаешь, Андрей, ни в чем! Если бы я знал, какой будет конец… Я бы бросил все и сам занимался бы с детьми, не подпуская свихнувшегося деда к вам ни на шаг! Тихон, что ты сделал с моим сыном?! Что ты сделал с ним?! – Он зарыдал навзрыд, точно младенец, прислонив лицо к обширной груди мажордома, а сама Нина стала наглаживать его по спине.
Тогда мы с Юлькой предложили вызвать наряд к назначенному времени посредством нашего знакомого следователя Акунинского, но Андрей точно с катушек съехал, когда это услышал.
– Вы что, спятили? – рыкнул он на нас с подругой,
Я не осмелилась обозвать его хамом, понимая, как ему сейчас тяжело, зато Женька за нас вступился:
– Не кричи на них, они ни в чем не виноваты.
Посидев еще немного за столом, я поднялась и вышла из столовой, направившись к себе в комнату. Появившийся следом за мной Женька застал меня нервно расхаживающей из угла в угол, точно я была львицей, посаженной в клетку.
– Ну чего ты? – Женькин преисполненный нежности голос подействовал на львицу успокаивающе, я замерла посередине комнаты, а после плюхнулась в кресло. Тусклый свет уныло горевшей в углу свечи некоторое время назад показался бы мне приятно интимным, а сейчас навевал грусть и чувство безысходности.
– Ты не думал о том, что будет, когда Андрей встретится с Ильей? – задала я мучивший меня вопрос.
– Мы не допустим беды, он же наш друг.
– Что мы можем? – устало спросила я, пожимая плечами. – Он же не дает нам обратиться в полицию.
– Менты ничего не могут, – по обычаю высказался Жека. – Зато у меня есть план. Слушай.
Выслушав, я все равно не преисполнилась энтузиазма, так как это более походило на детскую игру в шпионов в песочнице во дворе, чем на план захвата особо опасного преступника, но расстраивать своего мужчину не хотела, потому с радостными воплями кинулась его целовать, приговаривая:
– Какой же ты умный! – а про себя думая: «Какие же мы трупы».
В одиннадцать вечера, желая прибыть раньше Ильи и осмотреться на местности, следуя первому этапу «грандиозного» плана, Женя, Паша, Нина и я – Юлю и дядю Славу мы оставили на всякий случай в доме, – вооружившись вилками и кухонными ножами, крадучись пробрались к замку Варламовых. Двигаться бесшумно было сложновато: под ноги то и дело попадались незаметные в темноте кирпичи, мы спотыкались, вскрикивая от неожиданности, и хватались друг за друга, чтобы не упасть на землю. Я надеялась, что Илья не успел прийти к тому моменту, ведь мы планировали остаться для него незамеченными, чтобы в случае чего суметь помочь Андрею. Впрочем, наверно, так оно и было, иначе Илья давно бы всех нас перестрелял к чертовому дедушке еще в момент самого первого крика.
– Вот! – обрадованно шепнул Женька, разглядев густые заросли какого-то кустарника, гордо красовавшегося на площадке за зданием среди крапивы, осоки и неизменных кирпичей. – Скорее все сюда!
Ждать пришлось долго, минут тридцать-сорок. От неудобного сидения затекли все конечности. Короче, и без Паши было тошно, а тут он возьми да прилепись:
– А я такое сейчас понял, отчего у меня мурашки по коже! А вы не поняли, а я понял! Это так ужасно! Я так рад!
– Чему ты так рад? – проворчала я, пытаясь принять мало-мальски удобную позу и отдавливая вследствие этого ноги то одному, то другому. – Тому, что все это ужасно?