Живые нити
Шрифт:
— Потому что я вообще о нем не говорю и не вспоминаю, — Алек постарался звучать спокойно. — Кем он был — неважно. Я не отвечаю за выборы, которые он делал, только за свои.
— Но это важно для меня, — голос Дины дрогнул. — Получается, что вы с Маттиасом примерно одного возраста, да?
— К чему ты клонишь? — Алек будто почувствовал во рту вкус горечи. — Считаешь, что помогаю ему, потому что мы друзья детства? Раньше играли вместе, а теперь ездим друг другу в гости и за бокальчиком виски планируем похищения девчонок…
Дина обернулась, блики от окна пробежали
— Отец был низкопробной шестеркой, ему не доверяли ничего важного. Он постоянно пытался подняться, но он был буйный, ненадежный, слишком много пил и постоянно бегал от карточных кредиторов. Детей шестерок не подпускают к «знати», мы с Маттиасом виделись пару раз, но никогда не дружили. Отца убили, когда мне было десять. Я попал в приют, и в приюте мне нравилось куда больше, чем жить с отцом. Если ты осознаёшь, что такое приюты — то должна понять, насколько ужасно было у меня дома. Из приюта я поступил в полицейскую академию, со второго раза. Я не сталкивался с Эстетом ровно до того момента, когда Варрон начала расследовать распространение Гранулы.
Дина моргнула длинными ресницами, но промолчала. По её лицу нельзя было ничего прочитать, и Алек раздраженно поджал губы.
— Ты мне не веришь, но пришла за помощью. Больше не к кому было? — в его голосе промелькнули стальные нотки. — Не нужно устраивать мне бесконечные проверки. Мы теряем время, которое можем потратить на спасение твоей сестры.
— Я совсем запуталась… — одними губами прошептала она. На секунду сердце Алека дрогнуло от её потерянного взгляда, но он досадливо отвел глаза. — Я не справляюсь с тем, что происходит. Ты же поможешь мне?
— Это моя работа, — чуть покачнувшись, Алек торопливо направился к выходу из офиса. — Ты идешь?
— Куда? — Дина, встрепенувшись, отмерла и последовала за ним. — Я думала, мы ждем следователей.
— Мы приехали в участок не за этим.
* * *
Следственный изолятор расходился в два крыла полицейского участка: гражданский — вправо, магический — влево. Магов-преступников содержали в отдельных камерах, за стальной заговоренной дверью; амулеты против магии встраивались в стены и решетки, не допуская побега или неожиданного нападения на следователей. Таким же эффектом обладали наручники, которые с рук магов не снимали до конца, только расстегивали один, оставляя второй висеть.
Все камеры, кроме одной, пустовали.
— О, голубки пришли… — голос Янниса сочился ядом. Он лежал на лавке, закинув ноги на стену, и не сел, когда к его камере подошли. За решеткой он выглядел так, будто делал Бюро огромное одолжение, продолжая здесь находиться.
— Господин Яннис, я здесь, чтобы задать вам один вопрос, — Алек остановился у решетчатой двери, Дина в двух шагах сзади. Она держалась прямо и уверенно, но Алек спиной чувствовал её нервозность.
— Я не вижу здесь ни капитана, ни моего адвоката, зато вижу посторонних, — Яннис выразительно подвигал бровями. — Так что я не планирую отвечать на вопросы. Я уже рассказал капитану Варрон
Алек хмыкнул. Он снова взвесил свои варианты: довериться подозрительному бандиту, который только и думает, что о собственной выгоде, или рассказать следователям, среди которых каждый мог быть крысой Эстета. Выбор без выбора, в котором нельзя ни на кого положиться.
Пока он размышлял, Дина вышла вперед и взялась руками за решетку.
— Маттиас Ласкарис похитил Лейлу, потому что она главный свидетель против него, — отчеканила она. — Если ты нам не поможешь — её убьют.
— Мне очень жаль, — с лица Янниса слетела насмешливая полуулыбка. Он наконец сел, поджимая босые пятки. — Я бы с радостью помог, Диночка. Но я сижу в клетке.
— Поэтому мы здесь, — Алек перебрал в пальцах ключи от камеры. — Нам нужен человек, который не вызовет подозрений у Эстетских и сможет отвлечь внимание. Я хотел бы заключить с вами сделку.
Яннис медленно поднялся, подошел ближе и окинул их обоих долгим оценивающим взглядом.
— В каком же вы отчаянии, раз пришли ко мне, — в его голосе прозвучала откровенная издевка.
— Я не знаю, что у Ласкариса в голове и что он сделает с Лейлой, — Алек устало потер лицо рукой. — Я мог бы построить разговор по-другому, но у меня нет времени на игры. Предлагаю вам тоже пропустить часть с прелюдиями.
— Да, девочку жаль, и я мог бы помочь, — протянул арестованный. — Но я все-таки деловой человек. А сделка подразумевает выгоду для обеих сторон.
— И какие ваши условия?
— Снять с меня все обвинения?
Алек фыркнул.
— Давайте будем реалистами. Я не судья и даже не капитан.
— Тогда не все, а только обвинение в нападении на вас лично, — он сощурился с хитринкой. — Давайте притворимся, что ничего не было?
Даже не смотря на Дину, Алек почувствовал, как она напряглась, с надеждой и недоверием.
«Варрон меня убьет».
— Мне нужны гарантии, что вы нас не подведете, как уже было сегодня.
— Лис подставил меня! — его кадык дернулся: Яннис действительно был возмущен, а не играл. — Он выглянул из колодца, поманил меня к себе. Я подошел, а он как цапнет меня за голую лодыжку, как дёрнет вниз. Я вроде бы все соображал, я пошевелиться не мог, как приклеенный смотрел в его глаза. А потом вырубился, наверное, от удара об дно.
— Это перчатки гипноза, которые он у меня забрал, — убитым голосом сказала Дина. — Лис не задавал тебе вопросов?
— Нет, просто смотрел.
— Он даже артефакты использует творчески, есть чему поучиться.
— Следователь, — сын Волка подошел еще ближе и вкрадчиво заглянул Алеку в глаза. — Мне нет смысла ругаться с полицией. Я планирую биться за свою честь в суде и, если надо, отсидеть. Мне нельзя бежать. Тут моя семья, моя стая.
Алек потер переносицу подушечкой указательного пальца. В конце концов, за этим он сюда и пришел.
— Хорошо.
Яннис протянул руку, чтобы закрепить договор рукопожатием. Алек чуть замешкался и не успел пожать его ладонь в ответ.