Живые. История спасшихся в Андах
Шрифт:
Поисково-спасательная операция ВСС была возобновлена 19 октября и длилась еще почти трое суток. В ней принимали участие даже аргентинские самолеты из Мендосы. Паэс Виларо с товарищами продолжил поиски на «Цессне», предоставленной им во временное пользование аэроклубом Сан-Фернандо. Несмотря на все усилия, «Фэйрчайлд» они не обнаружили.
Таким образом, работы заняли в целом восемь дней; два из них были потеряны по причине нелетной погоды. Сотрудники службы спасения рисковали жизнью и жгли дорогое топливо в ходе операции, которую все здравомыслящие люди считали бесполезной. В полдень 21 октября Гарсия и Масса сделали официальное заявление для прессы; в нем отмечалось, что «поиски уругвайского
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
1
Утром девятого дня тело Сусаны Паррадо вынесли на снег. Снаружи ребята услышали только шум ветра, а взорам их открылся все тот же унылый пейзаж — покрытые снегом горы.
В течение дня Анды выглядели по-разному. Ранним утром они казались яркими и далекими. После полудня на долину ложились длинные тени, отчего серые, бурые и зеленые скалы становились похожими на угрюмых зверей или осерчавших богов, недовольно взирающих на непрошеных гостей.
Сломанные кресла из пассажирского салона были выставлены возле самолета подобно пляжным шезлонгам. Тот, кто утром первым выходил из фюзеляжа, садился в одно из них и принимался топить снег, задумчиво глядя в сторону горизонта. Каждый новый день оставлял на лицах выживших все более заметные следы физического истощения. Работавшим в салоне и снаружи юношам становилось все труднее двигаться. Малейшее физическое напряжение вызывало упадок сил. Многие оставались сидеть там, где спали ночью, будучи настолько опустошенными и безразличными ко всему, что даже не стремились выйти на свежий воздух. Всеобщая раздражительность становилась серьезной проблемой.
Марсело Перес, Даниэль Фернандес и другие старшие члены коллектива с беспокойством догадывались, что их товарищам грозит нервное истощение. Ожидание спасателей изматывало, юноши вздорили по пустякам.
Марсело изо всех сил пытался личным примером воодушевить их. Он был наивным оптимистом, с уверенностью говорил, что всех обязательно спасут, и предложил своей команде спеть хором. Регбисты с трудом исполнили «Клементину», после чего петь никому уже не хотелось. «Исконные христиане» чувствовали, что их капитан уже значительно меньше уверен в себе. По ночам Марсело охватывала тоска. Он думал о матери и о том, как она, должно быть, страдает, о брате, проводившем медовый месяц в Бразилии, и об остальных членах своей семьи. Парень старался скрыть слезы, а когда погружался в дремоту и начинал видеть сны, то с криком просыпался. Эдуардо Штраух утешал его, но Марсело считал, что несет единоличную ответственность за все случившееся как капитан команды и идейный вдохновитель поездки в Чили.
— Не будь глупцом, — говорил ему Эдуардо. — Ты не должен винить себя. Я убедил Гастона и Даниэля Шоу лететь вместе с нами, и оба они погибли. За день до вылета я даже позвонил Даниэлю и напомнил ему о предстоящем сборе в аэропорту, но не считаю себя виновным в его смерти.
— Если кто и виноват, — сказал Фито, — то только Бог. Почему Он допустил, чтобы Гастон погиб?
Этими словами Фито хотел подчеркнуть, что Гастон Костемалье, находившийся в хвосте самолета, был не первым погибшим в своей семье: ранее его мать потеряла мужа и другого сына.
— За что Господь послал нам такие страдания? Мы ведь не сделали ничего плохого!
— Все не так просто, — ответил Даниэль Фернандес, третий из кузенов Штраух.
Среди двадцати семи выживших два-три человека служили для всех образцом мужества и стойкости. Эчаваррен, хоть и страдал от сильной боли в покалеченной ноге, почти всегда был весел и дружелюбен. Он кричал на каждого, кто наступал на него, и осыпал недотепу проклятиями, но потом обязательно просил прощения или обращал неприятный инцидент в шутку. Энрике Платеро оставался энергичным и храбрым парнем, несмотря
Лилиана Метоль, теперь единственная выжившая женщина, оставалась для всех главной утешительницей. В свои тридцать пять она была, конечно, моложе их матерей, но юноши испытывали к ней сыновнюю привязанность. Девятнадцатилетний Густаво Сербино называл ее крестной, и она отвечала ему душевным расположением, ободряя и поддерживая парня. Лилиана тоже понимала, что ребята вот-вот утратят самообладание, и всячески пыталась отвлечь их от мрачных мыслей. Вечером того самого девятого дня она собрала молодежь вокруг себя и попросила каждого рассказать интересный случай из жизни. Мало кто смог припомнить что-нибудь занимательное. Тогда Панчо Дельгадо предложил собравшимся послушать три истории о его отношениях с будущим тестем.
Когда он познакомился со своей возлюбленной, начал Панчо, ей было всего пятнадцать, а ему года на три-четыре больше, и он сомневался, что родители девушки с радостью примут его, поэтому очень хотел произвести на будущих родственников благоприятное впечатление, но переусердствовал. Он умудрился случайно столкнуть отца своей подруги в бассейн, где тот поранил ногу, затем по неосторожности выстрелил из дробовика в их семейной машине — новой «БМВ-2002», из-за чего в крыше дорогого автомобиля появилась огромная дыра с рваными краями, загнувшимися наружу подобно лепесткам цветка, и в конце концов едва не убил током будущего тестя в разгар подготовки к вечеринке в саду их поместья в Карраско.
Эти веселые истории как тонизирующий напиток подействовали на молодых людей, сидевших в холодном, сыром салоне разбившегося авиалайнера и в унынии ожидавших прихода сна. Товарищи были благодарны Дельгадо, ненадолго развеявшему их тоску. И все же, когда настала очередь следующего рассказчика, никто не заговорил. Вскоре совсем стемнело, и все погрузились в мрачные раздумья.
2
Воскресенье, 22 октября, стало десятым днем в горах. Утром первыми из самолета выбрались Марсело Перес и Рой Харли. Рой нашел между двумя креслами транзисторный радиоприемник и благодаря своим скромным познаниям в радиотехнике, которые приобрел, помогая однажды приятелю собирать стереосистему, сумел привести его в рабочее состояние. Поймать радиосигнал в горах оказалось делом непростым, поэтому Рой смастерил антенну из кусков кабеля, извлеченных из бортовой электропроводки. Пока он крутил ручку настройки, Марсело держал в руках антенну и водил ею в воздухе. Они поймали обрывки какой-то чилийской радиопередачи, но не услышали никаких сообщений о поисково-спасательной операции. В эфир прорывались лишь хриплые из-за помех голоса чилийских политиков, участвовавших в забастовке представителей среднего класса против социалистического правительства президента Альенде.
Из самолета вышли еще несколько желающих подышать свежим воздухом. Жестокий голод давал о себе знать. Юноши теряли последние силы и решимость бороться с обстоятельствами. Когда они стояли неподвижно, начинались приступы головокружения и сохранять равновесие им удавалось с трудом. Все страдали от холода и не могли согреться даже на солнце. Кожа парней стала морщинистой, как у стариков.
Съестные запасы подходили к концу. Дневная порция еды в виде кусочка шоколада, колпачка с вином и чайной ложки джема или рыбных консервов становилась для молодых спортсменов скорее пыткой, чем подкреплением. Тем не менее сильные делились пищей со слабыми, а здоровые — с ранеными. Все понимали, что на таком пайке они долго не протянут. Чтобы догадаться, какой конец их ждет, не требовалось специальных познаний в медицине или науке о питании.