Живым или Мертвым

Блэквуд Грант

— Арни, мне нравится моя нынешняя жизнь. Я не сижу без дела, у меня есть чем заняться, но я не намерен ж…у рвать. Я не желаю обдумывать каждое слово, чтобы, не дай бог, не обидеть кого-нибудь из тех, кто меня и без того не любит. Я могу ходить по дому без галстука и в тапочках.

— Тебе скучно.

— Я заслужил право поскучать. — Райан помолчал, отпил кофе и попытался перевести разговор на другую тему: — Чем занимается Пэт Мартин?

— Он не захотел вновь стать генеральным прокурором, — сообщил ван Дамм. — Преподает право в Университете Нотр-Дам. И ведет семинары для новоиспеченных юристов.

— А почему не в Гарварде или Йеле? — удивился

Райан.

— Они с Гарвардом друг друга не устраивают. Гарвард не прочь бы заполучить бывшего генерального прокурора, но не твоего. Ну, а Пэт и сам не поехал бы туда. Он ведь страстный футбольный болельщик. В Гарварде, конечно, играют в футбол, но совсем не так, как в Даме.

— Помню, — признался Джек. — Нам не удавалось даже играть с какой-нибудь мелочью вроде «Католиков» из Бостонского колледжа. — А «Орлам» из БК случалось иногда побеждать и Нотр-Дам, если судьба оказывалась особо благосклонна.

— Не хочешь подумать об этом? — спросил Арни.

— Арни, Соединенные Штаты Америки сами выбирают себе президента.

— Это верно, только выбор здесь такой же, как в маленьком ресторанчике. Можно выбрать лишь из того, что есть в меню, но если выбор не понравится, ты не сможешь пойти в «Уэндиз», чтобы купить гамбургеров.

— Кто тебя прислал?

— Я говорил с людьми. По большей части — с твоими политическими единомышленниками…

Джек остановил его, подняв руку.

— Ты, надеюсь, помнишь, что я не принадлежу ни к какой партии?

— Это, наверно, очень обрадует социалистическую рабочую партию. Начинай как независимый кандидат. Создай собственную партию. Тедди Рузвельт поступил именно так.

— И проиграл.

— Лучше попытаться и проиграть, чем…

— Ну да, ну да…

— Ты необходим стране. Килти уже обгадился, а что будет дальше? А в последнее время он заставил своих специалистов по оппозиции начать подкоп под тебя. Неужели ты не слышал об этом?

— Чушь какая!

— Они занимаются этим почти месяц. Джорджтаунская история сильно их взволновала. Говорю тебе, Джек, нужно браться за дело, пока есть возможность. — Райан замотал головой. — Послушай, я знаю, что ты этого не планировал. Народ взбудоражен, потому что ты все еще популярен.

— Черт возьми, идти на выборы, надеясь на симпатии…

— Поверь мне, этим дело не ограничится, зато, когда дело дойдет до парадных подъездов, симпатии будут на вес золота. Итак: много ли за тобой осталось грязного белья?

— Ничего такого, о чем ты не знал бы. — Эту ложь Джеку удалось произнести вполне убедительно. О том специфическом наследстве, которое он оставил, знал только Пэт Мартин. Даже Робби он ничего не сказал. — Я слишком скучен для того, чтобы быть политиком. Может быть, потому-то СМИ и не любят меня.

— Джек, эти исследователи грязного белья оппозиции получат доступ ко всему на свете, даже к документам ЦРУ. Не может быть, чтобы за тобой не было каких-нибудь неприятных историй, — не отступал ван Дамм. — У каждого что-то есть.

— Думаю, это зависит от того, как истолковать. Но тот, кто станет вытаскивать это на свет, совершит государственное преступление. Сам подумай, много ли из политических г…нюков решится на такое?

— Джек, ты все еще ведешь себя, как малыш, впервые попавший в лес. Ради президентства почти каждый политик пойдет на что угодно, исключая разве что видеосъемку изнасилования или секса с молоденьким мальчиком. Да и тут можно усомниться.

— В таком случае возникает еще один вопрос, о котором у меня пока что нет даже догадок: Килти нравится быть президентом?

— Судя

по всему, он совершенно не отдает себе отчета в происходящем. Что он, хорошо справляется с делом? Вовсе нет. Но ведь он даже этого не понимает. Он думает, что поступает правильно, не хуже кого бы то ни было и лучше большинства. Ему нравится играть в эти игры. Нравится говорить по телефону. Нравится, что, если у людей возникают проблемы, они обращаются к нему. Нравится быть тем, кто отвечает на любые вопросы, даже если ни черта в них не смыслит. Помнишь, как сказал Мел Брукс в фильме: «Хорошо быть королем», даже если король — полное ничтожество. Он хочет сидеть на этом месте, и вовсе не ради чьего-нибудь блага. Он же политикан, и всю жизнь был политиканом. Это Эверест, и он забрался на него только потому, что он существует, причем о том, что он будет делать, когда окажется на вершине, он никогда не задумывался. Вершина существует, ты на нее забрался, а никто другой не смог. Способен ли он убить ради своей цели? Пожалуй, мог бы, будь у него достаточно смелости. Но чего нет, того нет. Такое дело он поручит кому-нибудь из своих подчиненных, причем этак двусмысленно и без всяких письменных приказов. На такие дела всегда нетрудно найти людей, от которых можно без зазрения совести отмахнуться, если они засыплются.

— Я никогда…

— А как же Джон Кларк? Он убил немало народу, и публичное следствие не всегда признало бы эти убийства оправданными. Когда ты управляешь целой страной, такое приходится делать. Ладно, пусть даже это законно в формальном отношении, но все равно на первых полосах газет сообщения о подобных вещах выглядели бы не слишком привлекательно. Если за тобой осталось что-то такое, Килти обязательно все обнародует — окольными путями и через тщательно организованные утечки.

— Когда дело дойдет до этого, тогда и буду разбираться, — холодно произнес Райан. Он никогда не умел равнодушно воспринимать угрозы, и сам очень редко угрожал, причем только в тех случаях, когда имел в кобуре полностью заряженный револьвер. Но Килти никогда не пойдет на такое. Как очень многие так называемые «великие» люди и большинство персон активной политики, он был трусом. Трусы больше всех на свете любят демонстрировать силу. Для немалого числа людей это сродни наркотику. Райан всегда побаивался таких поступков, но ведь он и никогда не доставал оружие из кобуры без очень веской причины. — Арни, я не боюсь ничего, что этот ублюдок мог бы выдвинуть против меня. Но почему ты считаешь, что до этого может дойти?

— Потому что ты необходим стране, Джек.

— Я пытался исправить ее. Потратил на это почти пять лет, но ничего не вышло.

— Система слишком коррумпирована, да?

— У меня был достойный Конгресс. Большинство в нем составляли порядочные люди, которые теперь разошлись по домам из-за предвыборных обещаний. Черт возьми, это же были честнейшие люди, скажешь, нет? Конгресс — высшего класса, но ведь тон в государстве задает президент, и я не смог изменить этого положения. Христос свидетель — я старался.

— Калли Уэстон написала тебе немало хороших речей. Из тебя мог бы выйти хороший священник. — Арни откинулся на спинку кресла и допил кофе. — Джек, ты старался изо всех сил. Но этого оказалось недостаточно.

— И ты хочешь, чтобы я попытался еще раз? Знаешь, когда долго бьешься головой о стену, звуки ударов со временем вгоняют в уныние.

— Скажи, пожалуйста: коллеги Кэти уже отыскали средство от рака?

— Нет.

— И прекратили работу?

— Нет, — вынужденно сознался Джек.