Жизель до и после смерти
Шрифт:
— Где же та испуганная девочка, — сказал он, прижимая ее руки к своему лицу, — которая боялась мужчин и не знала, что такое любовь?
— А я и сейчас не знаю, что это такое. Мне просто хочется, чтобы ты был рядом, хочется быть ближе, как можно ближе к тебе, и тогда я таю и перестаю ощущать себя отдельно.
Лидия начинает тихонько поглаживать пальцами его лицо, лоб, щеки, трогая брови, обводя пальцами губы. Он ловит ее пальцы губами и она смеется тихим грудным смехом.
— Андрей, знаешь, за что я благодарна тебе больше всего? Я рядом с тобой схожу с ума от желания оказаться в твоих объятьях, я хочу этого,
— Да, я тебя понимаю, я постараюсь, хотя мне очень трудно. Спасибо тебе за это «хочу». Мне можно тебя поцеловать?
Лидия кивнула и закрыла глаза. Андрея поразила ее доверчивость. Она вручала себя в его руки и была уверена, что он будет с ней ласков. Господи, как я люблю эту девочку, подумал он, я буду с ней очень терпелив и бережен, что бы мне это ни стоило.
Два дня они задумчиво бродили по городу, погруженные в созерцание друг друга. Они рассказывали о себе, о своем детстве, о своих родителях, они хотели знать друг о друге все. Лидия рассказывала о книжных и театральных новинках Петербурга, которые пропустил Андрей. Андрей учил ее немецкому языку. Они все время смеялись, Андрей часто целовал ее, покупал букетики фиалок, угощал в кафе пирожными и кофе по-венски. Сам он очень любил сладкое, Лидия смеялась над ним, но не отказывалась съесть кусочек торта со сбитыми сливками, в Вене они были бесподобны. Потом Андрей уехал, а Лидия осталась еще на десять дней.
За те дни, что в Вене жил Андрей, у нее совсем испортились отношения с Мишелем. Тот безумно ревновал и делал для нее репетиции и спектакли невыносимыми. Ему хотелось узнать, что связывает Лидию с этим человеком. Лидия отмалчивалась и это выводило Мишеля из себя. Эти десять дней Лидия жила, как одержимая, почти не замечая того, что было вокруг, только на сцене она становилась сама собой, то есть жила, как и раньше, лишь музыкой и танцем. Фокин с удовольствием замечал, что в его «Сильфидах» Лидия стала непревзойденной, настолько одухотворенным был ее танец. Дягилев тоже был очень доволен и подумывал, не пригласить ли Левину на следующие сезоны в постоянный состав труппы. Он предвкушал, что Берлин будет так же покорен ею, как и Вена, и увеличил Лидии гонорар, заплатив за венские выступления как балерине. Лидия почти не обратила на это внимания, рассеянно поблагодарив. Ни деньги, ни успех ей сейчас были не важны. Она рвалась в Берлин к Андрею и, когда села в поезд, нетерпение ее достигло апогея.
Увидев на перроне берлинского вокзала фигуру Андрея в сером модном пальто и серой шляпе, Лидия испытала невероятное облегчение, она все еще не верила, что все, что с ней произошло — это не ее фантазия. Андрей взял ее за руки и они немного постояли так, просто наслаждаясь ощущением, что они рядом.
— Я взял на себя смелость договориться о комнатах в своем пансионе, это довольно приличное место и в центре. Или ты хочешь в отель?
— Я хочу к тебе. Но у меня сегодня репетиция, завтра спектакль.
Они поехали в пансион, который действительно оказался недалеко от театра, очень уютный и чистый, а комнаты — просто великолепны и даже со своей ванной. Жильцы пансиона — в основном певцы Оперы, известный писатель, инженер-изобретатель, занятый усовершенствованием синематографа, и несколько любителей-театралов. Там же жили несколько русских. Лидии нужно было через три часа быть на репетиции, поэтому торжественный обед по случаю встречи было решено превратить в торжественный ужин и, быстро разложив вещи и выпив кофе
Этот ужин им совсем не был нужен. Рассеянно поднося ко рту кусочки телятины, картофельной клецки и маринованных овощей, они смотрели друг на друга и обоим очень хотелось оказаться все же в «четырех стенах». Оживились они только за десертом, суфле было очень вкусным и вино — отличным, но кофе допивали, торопясь. Весенние сумерки начинали чуть сгущать воздух, пахло ранними цветами и бензином. Андрей взял Лидию под руку и они пошли в ногу, спеша попасть домой.
Стоя посреди комнаты, роняя пальто на пол, они обняли друг друга так, словно ждали этого год, так пылко и торопливо прижимаясь и целуя, что рассмеялись наконец, и Андрей начал снимать с Лидии шляпу, осторожно вынимая булавки из этого парижского шедевра моды. Они сели на диван и снова начали целоваться. Он дотрагивался губами до ее лица, проводил по щекам, касался приоткрытых губ, что вызывало легкий вздох, он чувствовал ее тело под тонкой тканью платья, податливо изогнувшееся под его рукой, так что нежность и любовь к Лидии боролись в Андрее с бешеным желанием обладать этим телом, обещающим неведомое наслаждение. Губы его соскользнули по шее на грудь в вырезе декольте, пальцы ее трепетали на его волосах. Андрей резко выпрямился.
— Я уйду, Лидия. Это слишком сложное испытание для меня. Мы увидимся завтра, хорошо?
— Но зачем? Ведь я здесь, вся для тебя! Я люблю тебя. Пошли! — вскочив, Лидия взяла Андрея за руку и повела в спальню.
Андрей замер в восхищении, увидев ее тело, светящееся в сумерках безукоризненной красотой. Очень хрупкая в одежде, Лидия обнаженной казалась соблазнительной и женственной. Новая волна благоговейной любви захлестнула его и Андрей дотронулся до нее, как до хрупкой фарфоровой вазы. Его пальцы ласкали ее кожу, вызывая восторженные вздохи. Лидия купалась в горячих волнах, пробегающих по телу, дрожь наслаждения сводила ее с ума, казалось, если бы он просто смотрел на нее, она так же трепетала бы от одного его взгляда. Почувствовав горячие губы на своей груди, она выгнулась дугой, застонав, и дальше все слилось для нее в сплошное ощущение счастья. Они долго еще лежали, крепко прижавшись друг к другу, так и заснули.
Утром, открыв глаза, она встретила его взгляд и смущенно покраснела.
— Мне стыдно за мою поспешность. Ты только не думай, что я… — Андрей закрыл ей рот поцелуем.
— Мадемуазель Лидия, я буду счастлив, если вы согласитесь выйти за меня замуж! Я влюблен, как никогда. Через десять дней я еду в отпуск в Петербург и буду просить руки у вашей матушки.
Лидия радостно завизжала и бросилась целовать Андрея.
— Ты поедешь со мной!
— Ты дашь мне ответ, или ты хочешь подумать?
— Я подумаю, — совершенно серьезно ответила Лидия, — но я тоже влюблена, как никогда. Я влюблена в первый раз! И как ты был прав, когда говорил, что пережить стихию в объятьях любимого человека — это самое прекрасное ощущение!
— Так тебе понравилось? А уж мне-то как понравилось! Я бы написал сейчас письмо своей знакомой, которой пишу обо всем, что волнует меня в жизни: «Мой дорогой друг, я счастлив вам сообщить, что наконец-то полюбил по-настоящему. Моя любимая — восхитительное существо и доказала мне сегодня свою любовь со всей пылкостью страстной и влюбленной женщины. Мне остается только уповать на то, что, дав согласие стать моей женой, она подарит мне возможность вкушать такие же радости всю нашу жизнь. Аминь.»