Жизнь цирковых животных
Шрифт:
Судя по этому словоизвержению можно было подумать, что они находятся в сутолоке биржи, хотя «Таурус Капитал» – вполне тихое место, просторное, выкрашенное в белый цвет помещение с высокими потолками и линолеумом На полу. Здание располагалось неподалеку от Бродвея, в особняке на Сохо – вероятно, тут некогда жили художники, – громоздились еще не просохшие холсты, играла громкая музыка.
Но деньги движутся, увлекая все за собой. Теперь даже Фрэнк носил на работе галстук.
– Не ной, Дэви! Нам нужны железные яйца. С «дот-комами» [37]
37
«Дот-ком» – интернет-компании, переживавшие на исходе XX века бум, а затем вызвавшие обвал на американском фондовом рынке.
Черчиль – моложавый/старообразный сорокалетний маклер, с седеющими волосами и отложными манжетами. Выпускник Гарвардской школы бизнеса, а разговаривает, как грузчик – в престижных колледжах это считается признаком мужественности. Фрэнк на собственном опыте убедился, что «синие воротнички» матерятся только от гнева или боли. В воскресенье, когда идиотизм актеров, копавшихся в своих «псюхе», доконал Фрэнка, он утешался мыслью, что в понедельник снова окажется среди реальных людей. Но достаточно провести час наедине с Джоном Черчилем, чтобы понять: большинство «реальных» людей еще менее реальны, чем актеры.
– Слабаки! Овцы! Люди делятся на тех, кто командует, и тех, кто подчиняется. Ты – малый неглупый, но тебе легче подчиняться, чем командовать. – Фрэнк не сразу сообразил, что Черчиль закончил разговор по телефону и теперь обращается непосредственно к нему. – Чего тебе?
– Ты меня звал, – напомнил Фрэнк.
– А, да. Верно. Хотел спросить… – Он порылся в бумагах. – Мы слишком много платим за Штейн. Временный сотрудник – это разорительно. Черт! Дорогая, как ты?
Новый звонок – и Черчиль тут же преобразился.
– Ну, малышка! Ты же знаешь, это не в моем ведении. Ты сейчас где? Не звони мне из класса. Дождись перемены. Хочешь, чтобы миссис Катлер снова отобрала телефон? Мы поговорим с мамой. Домашние животные – это по ее части. Я тебя люблю, крошка. Идиотское агентство. – Он снова схватил счет от «Тайгер Темп». – Штейн у нас уже четыре месяца, а ты все еще платишь проценты? Глупо, Фрэнк! Очень глупо.
– Ты прав. Извини. С этим надо что-то делать. Можно взять ее в штат, а им заплатить за рекрутинг. – Фрэнк предлагал это сделать три месяца назад, но об этом лучше промолчать.
– Я бы этим вымогателям ни цента больше не дал! А она останется? А то заплатим за нее, а она возьмет и уволится.
– Ей у нас нравится, – заверил его Фрэнк. – Дадите ей прибавку, и еще сэкономите. – Фрэнк тоже так начинал: его взяли на время, а потом выкупили у агентства, словно арендованный «Лексус».
– Так и сделай, так и сделай, – зачастил Черчиль. – Давно следовало. Зря мои
– Извини, – повторил Фрэнк. – Сейчас все улажу. – И он побрел на свое место через просторную белую комнату.
Должность его именовалась «офис-менеджер», а на самом деле он был просто секретарем. В «Таурус Кэпитал» работало шесть человек, все, по сути дела, секретари. Они анализировали ситуации в новых компаниях и обрабатывали статистические данные, но все решения Черчиль принимал единолично. Как раз для Фрэнка: тот предпочитал действовать по чужой указке, во всяком случае, на работе. Желанная перемена после жизни актера, в которой некого винить за неудачу, кроме себя самого. Хорошо иметь босса, жаловаться и ворчать на него.
Дональд, Ким, Тони и Павел стучали по клавиатуре компьютера и что-то бормотали в микрофон. Лесли Штейн сидела в дальнем от окна углу.
– Привет, Лесли! У меня хорошие новости от мистера Ч.
Не оборачиваясь, Лесли приподняла один палец – попросила подождать, пока она закончит. Фрэнк остановился вполоборота к столу, так, чтобы не видеть монитора. Кто знает, может быть, Лесли вовсе не работой занята – он не хотел ее смущать.
Лесли отнюдь не походила на «типичного» работника инвестиционной фирмы. Одевалась в черное, красила губы темной помадой, а ногти – ярко-красным лаком; все лицо в мелких колечках. Интересно, а внизу она тоже пирсинг сделала?
– Отлично, Фрэнк! Готово! Что наш Черчик?
Фрэнк сообщил, что Черчиль дозрел, наконец, и берет Лесли в штат.
– Тоже мне! Но это кстати. Деньги пригодятся. Заплачу типографии и получу, наконец, свою книгу со склада.
Лесли действительно выглядела богемной поэтессой и в самом деле публиковала стихи. Но при этом она хорошо управлялась с числами и телефоном. А главное – ей на все плевать. Непрошибаемая, как будто у нее в прошлом несколько романов и разводов, а ведь ей всего двадцать пять.
– Извини, что так долго, – продолжал Фрэнк. – Черчиль все боялся, как бы ты не надумала уходить, но я заверил его, что тебе тут нравится.
– Попала, как свинья в грязь, – проворчала она. – Ладно, не хуже любой другой работенки. К тому же имеется артист, чтобы составить мне компанию.
– Бывший артист, – уточнил он.
– Слушай, вечером я иду с ребятами в клуб. Пойдешь с нами? Отпразднуем мое повышение.
– Спасибо, у меня сегодня репетиция. Твои друзья ходят в клуб по понедельникам?
Лесли пожала плечами:
– У них график свободный. Я обычно где-то в час сматываюсь. Но сегодня будет перформанс. Начнется рано, часов в десять. Ночной клуб навыворот.
– «Перформанс»! – проворчал Фрэнк. – Не слишком ли пышно для недоделанной труппы?
– Ну-ну! Твоя больно доделанная! – Лесли громко фыркнула проколотым носом. – Сходить, что ли, посмотреть твой спектакль?
– Слишком пресно для тебя.
– Черт с ним. Хотела ближе с тобой познакомиться.