Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим (главы XXX-LXIV)
Шрифт:
С той поры как я уехал, я не видел ничего подобного, и надежды на успех моего друга совершенно рассеялись. Старший слуга не обращал на меня внимания. Больше он ко мне не подходил. Он занялся пожилым джентльменом в длинных гетрах, перед которым красовался графин с пинтой замечательного портвейна, который появился, казалось, сам собой из погреба, так как никто его не заказывал.
Второй лакей шепотом сообщил мне, что этот пожилой джентльмен - ушедший от дел нотариус, очень богат, проживает на Грейс-Инн-сквере и, должно быть, оставит все свое состояние дочке
Однако мне хотелось как можно скорей увидеть милого, старого друга. Пообедав с такой быстротой, которая отнюдь не могла возвысить меня в глазах старшего слуги, я поспешил уйти черным ходом. Дом номер два на Холборн-Корт я нашел скоро; доска с именами жильцов, висевшая на двери, извещала, что мистер Трэдлс занимает квартиру на верхнем этаже. Я поднялся наверх; древняя, шаткая лестница была тускло освещена - на площадках висели маленькие масляные лампы, и фитилек виднелся в шарообразной крошечной темнице зеленого стекла.
Поднимаясь по лестнице, я услышал смех - это отнюдь не был смех адвоката или поверенного, это не был смех адвокатского клерка или клерка поверенного - о нет!– это смеялись две или три девушки. Я остановился, чтобы прислушаться, и тут моя нога попала в выбоину, которую достопочтенное общество Грейс-Инн не удосужилось прикрыть доской. Падая, я произвел некоторый шум, а когда высвободил свою ногу, все стихло.
Теперь я подвигался уже более осмотрительно. Сердце мое усиленно билось, когда я остановился перед дверью с надписью: "Мистер Трэдлс". Я постучал. За дверью послышался, шум, но и только. Я постучал снова.
Появился смышленый на вид подросток, не то клерк, не то мальчишка на побегушках. Он запыхался, но посмотрел на меня с вызовом, как будто требовал, чтобы я это доказал.
– У себя мистер Трэдлс?– спросил я.
– Да, сэр, но он занят.
– Мне нужно его видеть.
Подросток окинул меня взглядом и решил впустить. Распахнув дверь, он пропустил меня сначала в крошечную переднюю, а затем в маленькую гостиную. Тут я увидел старого моего друга - он тоже запыхался и, склонившись над бумагами, сидел за столом.
– Боже ты мой!– вскричал Трэдлс.– Да это Копперфилд!
И он бросился в мои объятия. Я крепко прижал его к своей груди.
– Ну, как дела, дорогой Трэдлс? Все в порядке?
– В порядке, дорогой, милый Копперфилд! У меня все хорошо!
И мы оба всплакнули от радости.
– Ох, старина! Дорогой Копперфилд! Как мы давно не виделись! И как я рад вас видеть!– Тут Трэдлс взъерошил волосы, что было совсем излишне. Как вы загорели! Как я рад! Честное слово, дорогой Копперфилд, я никогда так не радовался, никогда!
Мне тоже не хватало слов выразить мои чувства. Сначала я был не в состоянии выговорить ни звука.
– Каким вы
Не дожидаясь ответа на свои вопросы, Трэдлс втолкнул меня в кресло перед камином, одной рукой он яростно ворошил угли, а другой тянул меня за галстук, ибо совсем потерял голову и думал, что это пальто. Не выпуская кочерги из рук, он снова сжал меня в объятиях, а я тоже обнял его, и мы оба смеялись, и оба вытирали глаза, и затем оба уселись перед камином и пожали друг другу руки.
– Подумать только, старина, что вы должны были так скоро вернуться домой! И не попали на церемонию!– воскликнул Трэдлс.
– На какую церемонию, дорогой Трэдлс?
– Как?!– вскричал Трэдлс, широко раскрывая глаза, как в прежние времена.– Вы не получили моего последнего письма?
– Письма, в котором сообщалось бы о какой-то церемонии, я не получал.
– Да что вы, дорогой Копперфилд?!– Тут Трэдлс запустил пальцы в свою шевелюру, чтобы пригладить ее, а потом опустил руки на колени.– Я женился!
– Женился?!– радостно воскликнул я.
– Клянусь богом! Обвенчан его преподобием Хоресом... с Софи... из Девоншира. Да она вот тут, у окна, за гардиной! Посмотрите!
В этот самый момент, к моему изумлению, вышла из своего убежища, смеясь и краснея, самая чудесная девушка на свете. Мне кажется, никому еще не приходилось видеть такую веселую, обаятельную, милую и счастливую молодую жену, о чем я тут же, не сходя с места, и заявил. На правах старого знакомого я поцеловал ее и от всего сердца пожелал им счастья.
– О господи! Какой это замечательный брак! Как вы страшно загорели, Копперфилд! Боже мой, как я счастлив!– воскликнул Трэдлс.
– И я тоже!– вставил я.
– И также я!– смеясь и краснея, сказала Софи.
– Мы все ужасно счастливы!– заключил Трэдлс.– Даже девушки и те счастливы. Боже мой, я и забыл про них!
– Забыл?– переспросил я.
– Ну, да! За6ыл про них. Про сестер Софи. Они у нас живут. Приехали поглядеть Лондон. Дело в том... Это вы упали на лестнице, Копперфилд?
– Я!– признался я, смеясь.
– Так вот... Когда вы упали на лестнице, я дурачился с девушками... Мы играли в... прятки. Но это не полагается делать в Вестминстер-Холле *, надо соблюдать приличия перед клиентом, и они, знаете ли, поскорей убрались... Теперь они... я уверен, они нас подслушивают, - заключил Трэдлс, поглядывая на дверь в соседнюю комнату.
– Очень сожалею, что оказался виновником такого переполоха, - снова засмеялся я.
– Если бы вы видели, как они унеслись и как прибежали назад, чтобы собрать выпавшие из волос гребни, когда вы постучали, и как потом опять умчались галопом, - честное слово, вы бы этого не сказали!– заявил Трэдлс, и в тоне его было восхищение.– Любовь моя! Ты их позовешь?