Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим (главы XXX-LXIV)

Диккенс Чарльз

Софи исчезла, и мы слышали, как в соседней комнате ее встретили взрывом хохота.

– Настоящая музыка, не правда ли, дорогой Копперфилд?
– спросил Трэдлс.
– Как приятно ее слушать! Очень, знаете ли, оживляет эти старинные комнаты. Для злополучного холостяка, который всю жизнь прожил один, это прямо наслаждение. Прямо наслаждение! Бедняжки! Они так много потеряли с уходом от них Софи - о, какое это бесценное существо!
– что я вне себя от радости, когда вижу их в таком расположении духа. Общество молодых девушек, знаете ли, Копперфилд, - замечательная вещь. Оно не совсем согласуется с моей профессией, но все же это

замечательная вещь.

На этих словах он слегка запнулся, и я понял, что он, по своей доброте, боится причинить мне боль; я поспешил с ним согласиться, и моя искренность привела его в восхищение.

– Но, знаете ли, дорогой Копперфилд, если говорить правду, наше домашнее устройство отнюдь не соответствует моей профессии, - сказал Трэдлс.
– Начать с того, что Софи проживает здесь. У нас нет другого жилья. Мы пустились в шлюпке в открытое море и готовы претерпеть любые лишения. Вы не можете себе представить, какая чудесная хозяйка Софи! Как она разместила всех девушек! Я даже сам не понимаю.

– А сколько их живет с вами?
– спросил я.

– Старшая - та самая красавица, - доверительно, шепотом сообщил Трэдлс.
– Ее зовут Кэрелайн. А также Сара - вы помните, я вам как-то говорил, что у нее не совсем благополучно с позвоночником? Но теперь ей несравненно лучше. И две младших, которых Софи обучает. И еще Луиза.

– Да что вы!
– воскликнул я.

– Да, да...
– подтвердил Трэдлс.
– У нас, знаете ли, квартира из трех комнат, но Софи так чудесно все устроила, что сестры спят со всеми удобствами. Трое в этой комнате. А двое - в той.

Я окинул глазами комнату, чтобы установить, где же помещаются миссис и мистер Трэдлс. Трэдлс меня понял.

– Я уже говорил, что мы готовы перенести любые лишения, и, знаете ли, всю эту неделю мы стелили постель вот здесь, на полу. Но на чердаке есть маленькая комнатка - ах, какая чудесная! Вот вы увидите! Софи сделала мне сюрприз и сама ее оклеила, и теперь это наша комната. Там прекрасно можно жить, правда немного на цыганский манер, но зато какой оттуда вид!

– Значит, вы в конце концов женились, милый Трэдлс, - сказал я.
– Как я за вас рад!

– Благодарю, дорогой Копперфилд. От всей души!
– Тут мы с Трэдлсом снова пожали друг другу руки.
– Да, я так счастлив, как только возможно. Вот ваш старый знакомец, - Трэдлс с торжеством кивнул в сторону цветочного горшка, стоявшего на подставке.
– А вот столик с мраморной доской. Остальная мебель у нас, как вы видите, простая и удобная. Что касается столового серебра, то пока у нас есть чайная ложечка.

– Ну, за этим дело не станет!
– весело сказал я.

– Вот именно!
– подтвердил Трэдлс.
– За этим дело не станет. Разумеется, у нас есть чайные ложечки, потому что надо же чем-нибудь размешивать чай... Но они из британского металла.

– Серебро только ярче заблестит, когда оно появится, - сказал я.

– Мы то же самое говорим!
– воскликнул Трэдлс.
– Знаете ли, дорогой мой Копперфилд, - тут Трэдлс снова понизил голос, - когда я выступил по иску об изъятии собственности в деле Джайпс versus Вигзелла - а это выступление сослужило мне большую службу, - я отправился в Девоншир и имел серьезный разговор с его преподобием Хоресом. Я напирал на тот факт, что мы с Софи... ох! уверяю вас, Копперфилд, это самая чудесная девушка на свете...

– Нисколько не сомневаюсь!
–

подтвердил я.

– О да!
– отозвался Трэдлс.
– Но, мне кажется, я отвлекся в сторону... Я упомянул о его преподобии Хоресе?

– Вы сказали, что напирали на тот факт...

– Правильно! Напирал на тот факт, что мы с Софи помолвлены уже очень давно и что Софи, с разрешения родителей, готова выйти замуж...
– тут открытое лицо Трэдлса озарилось знакомой чистосердечной улыбкой, - за меня, каков я есть... короче говоря... с ложечками из британского металла. Превосходно! 3атем я попросил его преподобие Хореса, - какой это замечательный пастырь, дорогой Копперфилд, ему бы быть епископом или по крайней мере не жить в такой нужде!
– попросил согласиться на наш брак, если я заработаю за год двести пятьдесят фунтов и смогу рассчитывать на такую же сумму в следующем году, а может быть, и на большую, а также если я смогу скромно обмеблировать квартирку вроде вот этой... Я взял на себя смелость сказать, что мы терпеливо ждали много лет и что такие любящие родители не должны препятствовать ей устроить свою жизнь только потому, что она крайне им нужна дома. Вы меня понимаете?

– Конечно, не должны!
– сказал я.

– Очень рад, что вы так думаете, Копперфилд, потому что, мне кажется, в подобных случаях, - я не хочу ни в чем порицать его преподобие Хореса! родители, братья и прочие родственники бывают иногда слишком эгоистичны. Превосходно! Я сказал также, что от всей души хочу быть полезным его семейству и, если я пробью себе дорогу, а с ним что-нибудь случится... Я имею в виду его преподобие Хореса...

– Понимаю, - сказал я.

– ...или с миссис Крулер... то я с радостью заменю родителей его дочерям. Он отвечал в самых лестных для меня выражениях и обещал испросить согласие миссис Крулер. Но с ней им пришлось повозиться!.. Это перебросилось у нее с ног на грудь, а затем и на голову...

– А что перебросилось?
– спросил я.

– Огорчение!
– ответил с серьезным видом Трэдлс.
– Вообще все чувства. Я уже как-то говорил, что она превосходнейшая женщина, но не может двигать ни руками, ни ногами. Любое волнение бросается ей на ноги. Но на этот раз оно бросилось и на грудь и на голову и, короче говоря, потрясло весь ее организм самым ужасным образом. Однако благодаря тщательному уходу они со всем этим справились, и вчера минуло полтора месяца, как мы поженились. Ох, Копперфилд! Вы не можете себе представить, каким я чувствовал себя чудовищем, когда все семейство рыдало и все падали в обморок! А миссис Крулер - та не могла даже видеть меня перед нашим отъездом... Не могла, знаете ли, мне простить, что я отнял у нее ее ребенка. Но она доброе существо и теперь уже может меня видеть. Сегодня утром, например, я получил от нее славное письмецо.

– Короче говоря, мой милый друг, вы счастливы, как этого заслуживаете, - вставил я.

– О! Вы ко мне пристрастны!
– засмеялся Трэдлс.
– Но, по правде говоря, мне можно позавидовать. Я работаю не покладая рук и без устали изучаю право. Встаю я каждый день в пять часов утра, но мне это нипочем. Днем я прячу девушек, а вечером мы веселимся. И, право же, меня огорчает, что во вторник накануне Михайлова дня они поедут домой. А вот и девушки!
– Трэдлс заговорил громко.
– Знакомьтесь: мистер Копперфилд, мисс Крулер... мисс Сара... мисс Луиза... Маргарет и Люси!