Жизнь длиннее смерти
Шрифт:
Судя по азартно-ожесточенной физиономии Зоркого Сокола, ему очень хотелось поработать снайперкой по бегущим, но он сдерживался, справедливо полагая, что это было бы уже развлечение, а не производственная необходимость. Приказ у них был – взорвать все к чертовой матери, и ни словечка насчет уничтожения всего, что движется. Зоркий Сокол, служака старый и дисциплинированный, такие тонкости просекал четко…
– Уходим! – распорядился Мазур, не без сожаления отворачиваясь от впечатляющего зрелища, которое даже субъекты вроде них видели гораздо реже, чем может подумать человек несведущий…
И они припустили прочь, неслись обратной дорогой, среди темных скал, размеренным,
Когда они были примерно на полдороги от разгромленной базы к точке высадки, сзади дважды прогремело, и небо посветлело на короткий миг, озаренное разрывами. Ничего неожиданного: это прикормленный янкесами местный бандерлог из бывших итальянских казарм послал-таки, заслыша взрывы и завидя пожарища, некоторое число своих подчиненных посмотреть, что происходит на базе. И машины – а оставленные Викингом на дороге сюрпризы были рассчитаны как раз не на пешеходов, а на автомобили – потревожили в темноте настороженные взрыватели, с заранее предсказуемым результатом…
Мазур мимолетно оскалился – и, не задерживаясь ни на миг, не сбившись с аллюра, помчался дальше, бесшумно опуская подошвы на каменистую землю, подгоняя себя нехитрым ритмом:
– В Африке большие злые крокодилы…
Будут вас кусать, бить и обижать…
Глава вторая
Гладко было на бумаге…
При дневном свете еще можно различить какие-то эмоции на лице человека в маске аквалангиста и с загубником во рту, однако ночью нечего и пытаться. Мазур и не присматривался к физиономии Викинга, сидевшего на «водительском месте». Какой смысл? Главное, Викинг проделал все необходимые – и довольно нехитрые, не сложнее, чем в обычном «Жигуле» – манипуляции, но соответствующая лампочка на пульте так и не зажглась, и винт не дрогнул.
А вот это было хреново. Это было весьма даже хреново – учитывая, что запасного средства передвижения у них не имелось, а от дома их отделяло тридцать километров морской глади…
Викинг попытался снова – с тем же результатом. Замер, как манекен. Сидевший рядом Мазур коснулся его локтя, показал на свои часы и обвел указательным пальцем циферблат по кругу. Напарник понятливо кивнул, сообразив, что ему предлагают не суетиться, а подождать ровно минуту.
Тонюсенькая зеленая стрелка тащилась по кругу удручающе медленно – но все же в конце концов описала полный оборот. Тогда Викинг вновь попытался запустить двигатель – и снова без малейших результатов.
В голове у Мазура пронеслось: хорошо еще, что дело под водой происходит, рты заняты загубниками, и не будет никаких дурацких реплик и добрых советов, от которых только нервозности прибавляется. И все равно, ситуация характеризуется одним-единственным японским словом: херовато…
Он повторил прежний жест – и Викинг вновь кивнул, и секундная стрелка вновь проползла полный оборот со скоростью
И снова двигатель не завелся. Еще минута на паузу – и неудача. И еще раз – безуспешно. И еще раз… Ни хрена.
Мазуру предстояло в молниеносном темпе принять одно из тех командирских решений, от которых прибавляется седых волос – быть может, не единственно верное (такие не всегда бывают), но, по крайней мере, наиболее подходящее к ситуации. В этой ситуации никак нельзя с превеликим облегчением переложить выбор на Вундеркинда – не его епархия.
Что-то с зажиганием, определенно. Повторять попытки можно до рассвета. Но «Тритон» – не «Запорожец», капот ему не поднимешь, в мотор не залезешь, с гаечным ключом не приладишься. Любой ремонт возможен только на базе, а без аппарата до базы по морю не доберешься. Тридцать километров в аквалангах… Нереально. А до рассвета не так уж далеко, противник может нагрянуть и раньше. Мать твою за ногу, может, загвоздка в том, что отошла паршивая клемма, или дрянная солярка эль-бахлакского происхождения подвела…
Он принял решение. О чем тут же сообщил выразительным жестом. Экипаж «Тритона», не проявляя внешне эмоций, принялся выбираться с сидений, воспарил над превратившимся в безжизненную цистерну аппаратом.
Мазур нажал кнопку, откинул крышку, которую следовало задействовать при крайней нужде, вот как сейчас, в строго определенном порядке перекинул шесть тумблеров – первый вверх, третий вверх, второй вбок, третий… Время пошло. Пора уносить ноги…
Берега они достигли через четверть часа – то есть прошла половина времени, отведенного на запаздывание взрывного механизма. От аквалангов, как это ни печально, пришла пора избавляться – и их по приказу Мазура закопали неглубоко в подходящей пещерке, посреди лабиринта скал, тщательно привели землю в прежнее состояние, уложили на место камни, обработали химикатами, способными напрочь отшибить нюх у дюжины собак. Конечно, это означало привлечь к себе в случае чего излишне пристальное внимание – рядовой партизанствующий сброд высококачественными антисобачьими химикатами не пользуется – но тут уж ничего не поделаешь, хвост рубить следовало по полной программе…
Вундеркинд, отведя его чуть в сторонку, тихонько поинтересовался знакомым нейтральным тоном:
– Дальнейшие планы?
– Идти на запад, – сказал Мазур. – Пересечь границу. На западе пока что есть друзья, не может же быть, чтобы и они в объятия мирового империализма кинулись, пока мы тут окаянствовали…
– Ага. Это значит – километров девяносто до границы, и не маршброском – аккуратно, не спеша, с оглядочкой. Там ведь не только горы, но и открытые пространства… Потом черт-те сколько шагать уже по территории друзей и союзников – места населенные, глушь, пока доберешься до относительной цивилизации… А нужно еще попасть в столицу, оттуда – в Эль-Бахлак… Задача на несколько дней, верно?
– Мягко говоря, – кивнул Мазур. – Если пессимистично, я бы неделю отвел – с запасом и учитывая предосторожности…
– Вот видишь. А время не терпит. Это, – он похлопал себя по нагрудному карману, – нужно доставить как можно скорее. Иначе сорвем к чертовой матери всю операцию – я имею в виду шум вокруг головотяпства на американской базе, сиречь притоне диверсантов, в результате которого они сами себя подорвали…
– Я в твои секреты не лезу, не положено, – сказал Мазур. – Но разве этот черт, что приходил к тебе на связь, не унес свой комплект снимков? Кто ж кладет все яйца в одну корзину, это азбука…