Жизнь и цель собаки
Шрифт:
У Майи был сосед Эл, который приходил и спрашивал, не надо ли «помочь».
– Майя, помочь тебе передвинуть эти коробки?
– Нет, нет, – отвечала она.
– Помочь тебе дверь починить?
– Нет, нет, – отвечала Майя.
Когда приходил Эл, Майя становилась тревожной, ее кожа теплела, а ладони потели, но это был не страх. Когда Эл уходил, Майя начинала грустить.
– У тебя новая собака? – Эл нагнулся и почесал у меня за ухом. Он пах газетами, чернилами и кофе и сразу мне понравился.
– Да, она
Я поняла, что говорят обо мне, и дружески повиляла хвостом.
– Помочь тебе ее тренировать? – спросил Эл.
– Нет, нет, – сказала Майя. – Элли прекрасно обучена. Нам просто нужно научиться работать в команде.
Я замахала хвостом на слова «Элли» и «работать».
Эл выпрямился.
– Майя, ты… – начал он, явно нервничая.
– Пожалуй, я пойду, – сказала Майя.
– У тебя сегодня замечательная прическа, – выпалил Эл.
Они уставились друг на друга; и оба так напряглись, будто нам грозит неминуемое нападение. Я огляделась, но не заметила ничего опаснее Эммета, который глазел на нас в окно.
– Спасибо, Эл, – ответила Майя. – А хочешь…
– Ну, ступай, – сказал Эл.
– О, – сказала Майя.
– Если только… – замялся Эл.
– Если только? – повторила Майя.
– Ты… тебе нужно помочь в чем-нибудь?
– Нет, нет, – сказала Майя.
Мы с Майей работали почти каждый день. Она командовала «ищи», и мы углублялись в лес, отыскивая Уолли или Белинду, а иногда мальчика из дома Мамочки.
Майя бегала куда медленнее, чем Джейкоб, она пыхтела и потела с самого старта. Порой от нее исходила реальная боль, и я привыкла не проявлять нетерпения, когда возвращалась за ней, а она только и могла стоять, упершись ладонями в колени. Иногда на нее накатывал порыв беспомощности и расстройства, и Майя принималась плакать, но всегда вытирала лицо, прежде чем мы подходили к Уолли.
Однажды после обеда Майя и Уолли сидели за столиком для пикника и пили прохладительные напитки, а я лежала в тени под деревом, отчетливо чувствуя беспокойство Майи.
– Мы не пройдем сертификацию? – спросила Майя.
– Собаки лучше Элли я, пожалуй, не встречал, – ответил Уолли. В его голосе слышалась тревога и осторожность, и я с любопытством взглянула на него.
– Да нет, я понимаю, что дело во мне. Я слишком тяжелая.
– Что? Нет, я имел в виду… – Тревога Уолли усилилась. Я села, не понимая, где опасность.
– Да ясно. Вообще-то я скинула немного, фунта четыре.
– Правда? Здорово! То есть ты и не была толстой. – Уолли смутился. Я почувствовала, как пот выступил у него на лбу. – Не знаю, может, тебе на беговую дорожку ходить, должно помочь; или еще что?
– Я хожу на дорожку!
– Ага! Ну вот! – От Уолли исходил уже настоящий страх, и я тревожно зевнула. – Ну, ладно, мне пора.
– Я и подумать не могла, что понадобится столько бегать. Все оказалось гораздо
– Знаешь, лучше поговори об этом с Белиндой, – в отчаянии сказал Уолли.
Майя вздохнула, и Уолли с явным облегчением ушел. Я снова легла. Какая бы ужасная опасность нам ни грозила, теперь ее уже не было.
На следующий день мы с Майей не работали. Она надела новые мягкие туфли, взяла поводок и повела меня на длинную тропинку, которая идет через песок у большого пруда – океана. Повсюду были собаки, но, хотя мы не работали, я чувствовала в Майе какую-то хмурую решимость и не обращала внимания на собак; мы бежали по дороге, а солнце постепенно поднималось. Так далеко мы еще ни разу не бегали; только когда все тело Майи заболело от усталости, она повернула обратно. Майя останавливалась несколько раз, чтобы я могла попить воды из кранов, встроенных в бетон рядом с пахучими домиками. Обратно она бежала с прежней решимостью, только медленнее. Когда мы добрались до машины, Майя хромала.
– О боже, – простонала она.
Мы обе дышали с трудом. Майя выпила воды и опустила голову между колен; я с грустью увидела, как ее стошнило на стоянку.
– Вы в порядке? – спросила сочувственно какая-то девушка. Майя помахала рукой, даже не поднимая взгляда.
На следующий день мы работали – искали Белинду. Майя двигалась с таким трудом и с такой болью, что я нарочно делала «ищи» небыстро – притормаживала, оказавшись вне поля зрения. Я возвращалась за указаниями чаще, чем нужно – просто проверить Майю, и когда в конце концов нашла Белинду под деревом, та спала.
– Хорошая собака, Элли, ты очень хорошая собака, – прошептала мне Майя. Мы разбудили Белинду, которая пощупала запястье Майи и удивленно хмыкнула.
– Просто… день отдыха, – сказала Майя. Белинда не ответила.
Вечером Майя позвала меня, когда принимала ванну. Я с любопытством обнюхала пузырьки в ванне и глотнула воды, недоумевая, кому понравится плавать в таком тесном водоеме. Кошек это явно не привлекало. Чинька, как обычно, пряталась, Стелла учинила несанкционированный обыск моей постели (по запаху я поняла, что она даже пыталась там спать!), а Эммет, тоже в ванной комнате, вылизывал себя и ждал, когда произойдет что-нибудь, на что он сможет не обращать внимания.
Майя грустила. Мокрой рукой она погладила мою голову.
– Прости, Элли; я не гожусь. Я просто не могу угнаться за тобой в поле. Ты такая хорошая собака, тебе нужен кто-то, кто с тобой справится.
Я подумала – будет ли ей веселее, если я залезу к ней в воду. Я поставила лапы на край ванны, проверяя свою теорию. Эммет перестал вылизываться и посмотрел на меня без должного уважения, потом задрал хвост и пошагал прочь, словно предлагая догнать его и сократить кошачье население в доме.