Жизнь и приключения Лонг Алека
Шрифт:
— Лондон идем, — сказал капитан, возвратясь на пароход. — Не тратьте здесь теньги. Там шерсть тешевая.
Так и вышли они в рейс вполгруза. Лондон встретил их необычайно хорошей погодой: теплом, голубым небом, солнцем. Все время, пока судно шло по желтой Темзе, Алексей Иванович не сходил с палубы. Смотрел на стоящие по берегам баржи, идущие навстречу пароходы, Вестминстерское аббатство. Он вспомнил свою молодость, жизнь в «Чарли Брауне», экзамен в Торговой палате. Пароход убавил ход и скоро ошвартовался недалеко от моста Лондон-бридж.
Погрузку начали с утра. Грузили трубы. Алексей Иванович следил за укладкой, перебрасывался шутками с грузчиками. Те удивлялись, откуда
Смену закончили как обычно в пять вечера. Грузчики ушли.
— Ну что же, Франц Густавович, завтра, наверное, уйдем, — сказал Алексей Иванович капитану. — Немного осталось. К полудню все будет готово.
— Это правда есть, чиф. Осталось мало. Домой пора. Старушка сашдалась.
— Через недельку будем дома, Франц Густавович, — заверил Алексей. — Будем.
Но он ошибся. Дома Алексею быть не пришлось…
22
— В «Иммигрейшн оффис», наблюдающем за всеми лицами, въезжающими в Англию, круглоголовый человек с отвисшими щеками, в толстых очках, внимательно слушал молодого служащего отделения.
— Прибыл немецкий пароход «Кайзер Вильгельм»…. Капитан Герберт Шульц…
— Что-нибудь новое?
— Нет, сэр. Команда прежняя.
— Дальше.
— Советский пароход… Капитан Эгли. В первый раз.
— Давайте судовую роль, Патрик.
Молодой человек протянул ему список команды.
— Кто из инспекторов принимал судно?
— Инспектор Ричардсон, сэр.
Начальник углубился в чтение судовой роли. Вдруг глаза его блеснули, он принялся барабанить пальцами по столу.
— Чибисов, Чибисов, — забормотал он. — Что-то было связано с этой фамилией. Даже четвертый отдел шумел… Не помните, Патрик?
— Нет, сэр.
— Достаньте нашу картотеку, Патрик.
— Одну минуту, сэр.
Молодой человек вернулся, неся в руках длинный деревянный ящик, наполненный карточками. Он поставил его перед начальником.
— Ну-с, так. Посмотрим, какова память у старого Селфриджа. Может быть, я ошибаюсь, Патрик?
— Сомневаюсь, сэр, — льстиво улыбнулся молодой человек. — Память у вас поразительная.
— В нашем деле память чрезвычайно важный элемент, — самодовольно сказал Селфридж и принялся медленно перебирать карточки, что-то напевая себе под нос. — Так, так, так… Вот, смотрите, Чибисов Алексей, моряк, русский, эмигрант, сдавал экзамены на второго помощника в Торговой палате. На пароходе «Президент Хейс» в должности подшкипера ушел в Соединенные Штаты… Дальше… Э, да тут стоит индекс «А-4-1012». Что это значит? То, что при появлении, Чибисова в Англии надо немедленно сообщить в четвертый отдел «Интеллидженс сервис». Сообщим.
Селфридж по внутреннему телефону соединился с четвертым отделом.
— Говорит Селфридж из «Иммигрейшн». Чибисов Алексей, за индексом «А-4-1012», в Лондоне. Прибыл на советском пароходе старшим помощником капитана. Хорошо, Волт. — Он повесил трубку. — Ну вот, теперь мы можем спать спокойно. Им займется четвертый отдел. Мы свое дело сделали. Идите, Патрик, и тренируйте свою память.
Зато в четвертом отделе о сне не помышляли. Там лихорадочно листали какие-то книги, просматривали картотеки, звонили телефоны. Начальник разведывательного отдела сосредоточенно думал. Сопоставлял факты, полученную информацию. Года два назад агент из Константинополя сообщил, что инженер Бернс и его жена расстреляны турецкими партизанами, а их документы якобы переданы бежавшему из турецкой тюрьмы, осужденному в Австралии на десять лет каторги социалисту Лонгу… «Якобы» — это еще не факт, но возможно. Бернсы-Палмеры — люди четвертого отдела, посланные
Еще через некоторое время из Одессы от английской миссии поступили запрос и сообщение. В городе появился некто Генри Палмер с женой Вирджинией, с подлинными, как подчеркивалось, паспортами и другими документами. Один из офицеров признал в англичанине опасного большевика Алексея Чибисова. Задержать его не удалось. Палмеры скрылись. Можно предполагать, что Палмер, Лонг и Чибисов одно и тоже лицо. А если так, он причастен к гибели настоящих Палмеров. Кроме того, Лонгу по решению австралийского суда запрещено появляться на территории Соединенного Королевства. Есть все основания для его ареста. Недурной материал, чтобы скомпрометировать советского гражданина. Вот, мол, смотрите, каковы они, кровавые большевики! Об этом будут писать все газеты. И советский человек в английской тюрьме — тоже неплохо.
Начальник четвертого отдела от удовольствия потер руки. Награда ему обеспечена. Слава богу, в Англии есть много заинтересованных лиц в таком событии… Он вызвал одного из своих сотрудников:
— Арестуйте Алексея Чибисова, старшего офицера с советского парохода. Он стоит у Лондон-бридж. Что? Конечно, не на судне. Только на берегу. Ну, подождите, когда он сойдет. Найдите причину, чтобы он сошел на землю.
— А если он все-таки не сойдет, сэр?
— Ни в коем случае не арестовывать на судне! — рассердился начальник четвертого отдела. — Это советская территория. Поняли наконец? Действуйте, действуйте, Стаплей. Задаете очень много вопросов.
Начальник четвертого отдела откинулся в кресле. Ну, посмотрим, как развернется Стаплей. Он не очень умен, но исполнителен…
28
Смертный приговор! Это было страшным. Вот уже три недели Алексей Иванович сидел в одной из камер Лондонской тюрьмы и читал надписи на стенах: «Прощай, Мэри! Я любил тебя одну», «Грэхем — сволочь. Рассчитайтесь за меня», «Умираю, но невиновен! Будьте вы прокляты!»… Надписи наводили тоску. Камера смертников. Отсюда люди уходили из жизни навсегда. Ни один звук не долетал в этот бетонный мешок. На галерее стояла напряженная тишина. Иногда раздавались дикие, душераздирающие крики. Осужденный упирался, не хотел выходить из камеры. Его тащили силой. Три раза в день у двери гремели ключами, и надзиратель ставил перед Алексеем Ивановичем миску с маисовой кашей, кусок хлеба, кружку жидкого чая… Смертная казнь! После всего, что он пережил, благополучно избежав столько опасностей… Ведь ему казалось, что бояться больше нечего, жизнь налаживается. Нет, все выглядело невероятным, чудовищно нереальным. Алексей никак не мог осознать того, что с ним произошло, и простить свое легкомыслие. Убаюканный тихой жизнью в Москве, он совсем забыл о прошлом. Забыл? Да нет, не забыл, а, как непослушный мальчишка, пренебрег советами Кирзнера, своим собственным опытом. Оказывается, он плохо знал англичан, их железную систему наблюдения. А был обязан знать. Его приключения в Одессе должны были насторожить «Интеллидженс сервис».
Алексей Иванович в бессилии сжимал кулаки. Так попасться! Кирзнер говорил ему: «Алеша, не сходи на берег…» Да он и не сошел бы на английскую землю, если не этот случай. Выманили, как самого желторотого новичка. Ему и в голову сначала не пришло, что все подстроено…
Погрузку, как обычно, начали в восемь утра. Пришли грузчики. Ничего не предвещало последующих событий. Около одиннадцати у борта появился портовый надзиратель и закричал:
— Попрошу, чиф, офицера сюда!
Алексей Иванович находился на палубе. Он перегнулся через фальшборт, спросил: