Жизнь и приключения Лонг Алека
Шрифт:
Кларк выдал Алеку причитающиеся ему деньги. Они обменялись крепким рукопожатием, и профессор, подозвав проезжающий мимо кэб, покинул «Чамрок».
Алек остался один в своей каюте. Надо было собраться с мыслями. Он взглянул на себя в зеркало. Оттуда на него глядел худощавый смуглый человек с совершенно белыми выгоревшими волосами и такими светлыми голубыми глазами, что и они казались выгоревшими на солнце. Одет он был в рубашку хаки, такие же брюки и стоптанные сандалии.
«Не очень-то шикарный вид, — подумал Алек, разглядывая себя. — Прежде всего
Он сказал вахтенному матросу, что уходит, и не торопясь пошел по набережной. У причала Северогерманского Ллойда стоял огромный черный пароход с палевой трубой и цветами немецкого флага на ее верхушке. Он только что подал швартовы. Пассажиры еще не успели сойти с судна и толпились на палубе, на одном борту, создавая значительный крен. Они бросали серпантин стоящим на причале встречающим, что-то кричали им, махали платками.
Наконец спустили трап. Люди хлынули на землю. Что тут начало твориться! Объятия, слезы, смех, радостные возгласы на всех языках. К своему удивлению, Алек заметил большую группу соотечественников. Он сразу узнал их по растерянному виду и бедной одежде.
«Русские эмигранты», — догадался он и спросил ближайшего к нему мужчину:
— Русские?
— Да, да, — обрадовался тот. — Русские. Вот приехали, может, здесь жить будет полегче? Как вы думаете? А то дома совсем стало невмоготу.
Как только их услышали, русские окружили Алека и наперебой начали задавать вопросы. Но он не успел ответить даже на первые. Появились какие-то улыбающиеся люди и стали хватать эмигрантов за рукава, оттаскивая в сторону.
Маленький, щуплый человечек в соломенном канотье вцепился в русского, с которым разговаривал Алек:
— Здравствуйте, дорогой земляк! Приветствую вас на гостеприимной земле Австралии! Идемте со мной. Я представляю одну из наших богатейших фирм — «Шугар милз лимитед». Тридцать шиллингов в неделю, хороший климат, легкая работа и прекрасные жилищные условия. Аванс сегодня же! Подходите, кто хочет, буду записывать!
Но его уже отталкивал огромный верзила в ковбойской шляпе. Он кричал:
— Не слушай его! Все ложь! Резать сахарный тростник — каторжная работа. К ним никто не идет. Только моя фирма может предложить настоящее дело. У нас служит большинство русских, приехавших в Австралию. «Далгети лимитед»! Вот кто поможет вам. Мы платим тридцать пять шиллингов…
Маленький в канотье, брызгая слюной, пытался оттеснить «ковбоя»:
— Вранье! Стричь овец — убивать себя! У них умирают десятками. Там все зарабатывают туберкулез из-за шерсти, попадающей в глотку.
Растерявшиеся, оглушенные таким натиском эмигранты сбились в плотную толпу и зачарованно, недоверчиво слушали вербовщиков. Неужели им уже предлагают работу? Тридцать шиллингов в неделю — целое состояние! Они еще не успели как следует вступить на австралийскую землю, как им дают работу. И не только дают, а еще и спорят из-за них. Правду говорили на
Какой-то толстый, с заплывшими глазками вербовщик, очевидно принявший Алека за одного из прибывших, отвел его подальше от толпы и зашептал в ухо:
— Никого не слушайте. Это прожженные типы. Получают с головы каждого завербованного. Сначала от фирмы, потом от самого рабочего. Поезжайте к нам в Квинсленд. Там строют железную дорогу. Природа райская. Ах, вы не знаете Квинсленда! Кристальный воздух, лес, горы. Мы платим больше всех остальных. Скажите об этом своим друзьям. «Квинсленд рэйлвей компани»…
Все происходящее на причале тоже казалось Алеку удивительным. Такой спрос на рабочие руки и такой высокий заработок! Везде, где он бывал за годы своих плаваний, найти хорошую работу считалось большой удачей.
Но в крикливых приглашениях вербовщиков ему чудилась какая-то фальшь. Он инстинктивно чувствовал обман. Он не мог объяснить почему. Казалось бы, все в порядке. Давали работу, платили деньги…
Он оттолкнул от себя назойливого зазывалу и сказал по-английски:
— Брось болтать языком! Я-то знаю твою компанию. Все жилы вытянут.
Алек хотел подразнить толстяка, но эффект получился неожиданный. Вербовщик отскочил от него, погрозил кулаком и исчез в толпе. Алек рассмеялся. Он угадал.
— Эй, друзья! — закричал он, обращаясь к эмигрантам. — Не торопитесь заключать контракты. Работы тут достаточно. Осмотритесь как следует, посоветуйтесь с хорошими знающими людьми. К сожалению, я сам первый день в Австралии и ничего не знаю. Но не торопитесь. Не бойтесь безработицы. Ее тут нет.
На него зашикали:
— Раз не знаешь — помалкивай. Нам есть надо, у всех семьи…
И верно. Что предложит он им? Какую работу? Но он не мог промолчать.
Эмигранты, разбившись на группки, веселые, оживленные, улыбаясь, тащили свои пожитки и расходились с причала вместе с вербовщиками. Алек грустно смотрел им вслед. Бедолаги! Что ждет их впереди?
2
Утром Алек отправился в город. Ему встретилось множество разбросанных повсюду коттеджей под красными черепичными крышами, окруженных садами; широкие бесконечные улицы, то поднимающиеся в гору, то спускающиеся вниз, и, конечно, самая красивая, самая богатая центральная часть — Сити.
Природа здесь была тропической. Пальмы, эвкалипты, какие-то неведомые деревья, усыпанные яркими цветами.
Он прошел на одну из главных улиц — Георг-стрит. Она начиналась от порта, пересекала весь город. Здесь располагались магазины, театры, государственные учреждения. Похоже на Оксфорд-стрит в Лондоне.
Алек остановился у красивого здания почтамта со стройной, высокой башней, заканчивающейся сигнальной станцией. На тонком флагштоке висели разноцветные флаги. Внизу стояло несколько мужчин. Они задирали головы кверху, смотрели на флаги и что-то записывали. Алек тоже поднял голову, но ничего интересного не увидел.