Жизнь и приключения Лонг Алека
Шрифт:
— Можете называть меня просто Арчи. «Сэр» — слишком официально. Мы же оба штурманы, — как-то сказал Кларк.
— А вы не думаете, что это будет удар по субординации? Вы же капитан.
— Какая разница! Мы не на военном судне, и такая фамильярность не повредит делу. Вы работаете вполне добросовестно. Вмешательства капитана не требуется.
Профессор любил разговаривать со своим новым помощником. Кларк был любознателен и болтлив. Скоро Алек узнал некоторые подробности жизни профессора.
Родился в провинции Квинсленд на ферме.
Кларк был закоренелым холостяком, но… и ярым поклонником «прекрасного пола», как он называл женщин. Когда он говорил о них, то еще больше молодел, глаза у него загорались, он становился сентиментальным, в его речи появлялись яркие эпитеты и красочные сравнения. Он даже начинал декламировать, приводя строчки из стихотворений своих любимых поэтов.
У него были самые примитивные политические взгляды, и Алеку не составляло большого труда побеждать его в спорах, когда они возникали. Он всегда оставался победителем. Профессор сердился, но ненадолго. Кларк очень любил Австралию, весь загорался, рассказывая о ней.
— Нет, Алек, вы не знаете ее, — говорил он, дымя огромной сигарой. — Австралия — счастливая страна. Просторная, богатая, свободная. Вы убедитесь в этом сами. Не избытком, а недостатком людей страдает она. Безработицы нет. Надоело работать? Уходи на другое место. Оно всегда найдется. Нет безумной роскоши, все одеваются одинаково, едят одинаково…
— Оставьте, профессор. Не верю, — останавливал его Алек. — По-вашему, в Австралии все равны? Нет эксплуататоров? Тогда на чем же держится ваше производство, откуда прибыли? С неба?
— Есть, конечно, эксплуататоры, как вы их называете. Но так и должно быть. Кто-то должен стоять во главе?
— И все рабочие довольны?
— Ну… нельзя сказать. Они борются за улучшение своей жизни. Требуют.
— В том-то и дело, что борются и требуют. Значит, не очень хорошо им живется. Логика.
— Человек никогда не бывает доволен…
Такие споры происходили довольно часто. Но все же из рассказов профессора у Алека создалось представление, что Австралия действительно необычная страна и сильно отличается от тех мест, где он бывал.
16
Первое, что увидел Алек, когда «Чамрок» вошел в лагуну острова Накаофа, была стоящая на якоре «Моана».
«Вот и встретились, — подумал Алек. — Предстоит неприятный разговор с Тони. А может, плюнуть на деньги и не связываться? Тони — опасный человек».
Но тотчас же все воспротивилось такому решению. Почему он должен дарить деньги шкиперу? Он их честно заработал. Пусть вернет, раз уж встретились. Он вспомнил оловянные глаза Макфейла, его отношение к людям, презрительную усмешку, слова, вытатуированные на руке: «Да поможет мне
«Нет, на этот раз бог тебе не поможет, — со злостью подумал Алек, — придется отдать мое жалованье».
Он повернулся к профессору, сидящему за рулем:
— Глядите, сэр. Вот моя старая знакомая «Моана», о которой я вам рассказывал. Вероятно, состоится долгожданная встреча. Да, да. Моя и шкипера с «Моаны». Вряд ли он будет рад меня видеть. Свидание со мной грозит ему потерей ста восьмидесяти долларов. А он скуп.
Кларк взял бинокль и несколько секунд рассматривал шхуну.
— Потребуется моя помощь? — Глаза у него озорно блеснули. — Я готов бороться против негодяя вместе с вами. Если наших сил не хватит, поставим свою команду за спиной. Ребята бывалые.
Алек улыбнулся:
— Я не думаю, чтобы дело дошло до такой массовой драки. Вряд ли шкипера станет защищать его экипаж. Не такой он человек. Властей, которые могли бы призвать меня к порядку и заняться расследованием, кто прав, кто виноват, здесь, наверное, нет, а с Тони я надеюсь справиться сам. Во всяком случае буду иметь ваше предложение в виду. Неизвестно, какая сложится обстановка.
— Я сам буду следить за этим, — воинственно сказал Кларк. — Вы говорили, что он вдобавок ко всему еще и бутлегер? Ну, а я являюсь специальным инспектором губернатора Папеэте по наблюдению за выполнением «сухого закона» на островах. Губернатор мой приятель, и он просил помочь в наведении порядка. У меня и документ специальный есть. Мы можем сильно напугать вашего шкипера, если уличим в продаже спиртного.
— Наверное, он уже сумел обменять весь свой ром. Хотя его было на шхуне порядочно.
— Ну, посмотрим. Сейчас вызывайте команду, будем вставать на якорь, и сразу же спускайте тузик. Поедем на берег.
Макфейл заметил вошедшую в лагуну шхуну, но не прекратил торговли.
«Дьявол бы побрал этих спортсменов! Вечно появляются не вовремя. Надо скорее кончать торговлю, не то мои товары могут вызвать нежелательные толки», — подумал Тони и крикнул:
— Эй, тащите живее ваши ракушки. Мне некогда. Я уезжаю на судно.
Два полинезийца побежали в поселок. Тони сидел на берегу, на опрокинутом ящике. Слева от него высилась груда копры, кокосовых орехов, раковин. С другой стороны стояло несколько банок с ромом. На втором перевернутом ящике, служащем Тони столом, лежала пухлая пачка франков и американских долларов. За свои товары он брал не только натурой, но и деньгами, которые иногда попадали к полинезийцам. Вокруг импровизированного магазина расположилось несколько уже сильно подвыпивших островитян, жадно смотревших на банки Макфейла. Атолл Накаофа был бедным и малонаселенным. Шкипер уже высосал все, что мог, с жителей, и теперь платить за желанный ром им было нечем. Неподалеку от «базара» вместе с островитянами веселились матросы с «Моаны».