Жизнь и реформы
Шрифт:
На Мальте мы с президентом Бушем согласовали своего рода перспективную программу конкретных шагов в наиболее важных сферах развития советско-американских отношений. Пришла пора приступить к ее реализации. Значение Мальты в свете опыта прошедших за полгода бурных событий мне представлялось гораздо более масштабным, чем даже в момент встречи, хотя и тогда я ее оценил высоко. Это, конечно, была не просто «промежуточная станция» на перегоне развития советско-американских отношений. Не будь Мальты, не установи мы вовремя с Бушем личный контакт, не наработай наши министры опыта взаимодействия, уверен — мы оказались бы неподготовленными к событиям в
Всего этого, к счастью, не произошло. Я прилетел в Вашингтон 30 мая 1990 года, имея серьезные основания рассчитывать на то, что при всех возможных разногласиях по некоторым вопросам нам удастся сохранить конструктивную атмосферу диалога и о многом существенном договориться.
— Чтобы сотрудничество стало возможным, — сказал я президенту, — надо определиться, какими хотят видеть Советский Союз Соединенные Штаты, а США — СССР. Скажу прямо: мы не считаем, что ослабленные США, США с уменьшенной ролью в мировых делах — к нашей выгоде. В этом не может быть выигрыша для нас, поскольку ослабленные или в чем-то ущемленные Соединенные Штаты — это нестабильность в мире.
Эта тема и стала центральной в дискуссии на этой встрече. Из моих встреч с представителями сената и конгресса, деловых и академических кругов я вынес впечатление, что и в США наметился перевес в пользу понимания того, что интересам их страны отвечает новый Советский Союз.
Для меня эта констатация (поскольку до нас доходила информация, свидетельствующая о колебаниях в администрации) перевешивала все остальное. Но в политике за словом должно следовать дело. Я не упрощал ситуацию, учитывал политические реальности американского общества, в котором еще были достаточно сильны антисоветски настроенные круги. В этой обстановке нужно было всячески стимулировать начавшийся процесс взаимопонимания, продвигать советско-американские отношения к партнерским.
Повестка дня была исключительно насыщенной: пакет разоруженческих проблем, включая согласование основных положений будущего договора по СНВ; европейский процесс, и прежде всего внешние аспекты германского объединения; перспективы заключения торгового соглашения; ситуация в зоне региональных конфликтов. В общей сложности тогда было подписано 24 документа. Главное было, конечно, не в количестве документов, а в их значимости для создания стабильной инфраструктуры сотрудничества.
После того как мы «покончили» с германским вопросом, о чем я уже рассказывал, настала очередь разоруженческого пакета.
Договоренности по сокращению ядерных и обычных вооружений, достигнутые в Вашингтоне, потребовали почти четырех лет кропотливой работы. На этот раз мы завершили начатое еще в Рейкьявике согласование основных положений договора по сокращению СНВ на 50 процентов. Удалось наконец решить проблемы, которые до последнего момента были предметом разногласий.
Для нас было важно исключить сценарий, когда США могли по этим типам вооружений быстро вырваться вперед и нарушить баланс, который образуется на пониженном уровне после 50-процентного сокращения. Согласие США урегулировать проблему с крылатыми ракетами морского базирования в отдельном документе — приложении к Договору — и ограничить дальность пуска крылатых ракет воздушного базирования 600 километрами во многом снимало эти опасения.
Не обошлось, конечно, и без разногласий, причем в таких вопросах, где, казалось, существовало взаимопонимание.
Почти по всем главным вопросам будущего договора по СНВ в основном вышли на договоренности.
В эти же дни было подписано соглашение о 80-процентном сокращении химических вооружений с последующей договоренностью о полном их уничтожении. Открывалась дорога к заключению многосторонней конвенции по химическому оружию, подготовка которой долгие годы топталась на месте.
В Вашингтоне были приняты протоколы к договорам об ограничении испытаний ядерного оружия и о подземных ядерных взрывах в мирных целях. Тем самым стало наконец возможным ратифицировать договоры, подписанные еще в середине 70-х годов.
Особо подчеркну значимость достигнутого тогда соглашения о мерах против распространения ядерного, химического оружия, боевых ракет, способных нести такое оружие, и соответствующих технологий. Ведь в мире уже тогда было, по крайней мере, полтора десятка стран, способных в недалеком будущем производить ядерное оружие. Без предотвращения этого советско-американские усилия по ядерному разоружению теряли свой смысл.
Отдельно рассматривался вопрос о сокращении вооруженных сил в Европе. Мы с Бушем констатировали, что в этой сфере наметился заметный прогресс. Согласились, что уже к концу года можно собраться на общеевропейскую встречу в верхах и подписать соответствующее соглашение.
Словом, если выделить то главное, что удалось согласовать за эти дни в Вашингтоне и Кэмп-Дэвиде, я бы сказал так: удалось заметно ускорить расчистку грандиозного «порохового погреба холодной войны».
Выступая 12 июня 1990 года на сессии Верховного Совета с отчетом о визите в США, я так определил значение достигнутых в его ходе результатов в продвижении процесса разоружения: «И СССР, и Соединенные Штаты несут свою долю ответственности за то, что послевоенный период принял характер изнурительной и опасной конфронтации, которая истощала ресурсы и деформировала не только экономику, но и все общественное развитие. И беспрецедентно и знаменательно, что именно они, эти две страны, взяли на себя ответственность за то, чтобы по возможности скорее были демонтированы механизмы военного противостояния Востока и Запада в целом, чтобы использова'ть разоружение для высвобождения ресурсов на решение проблем улучшения жизни людей. Если мир изменился за последние годы и продвинулся в сторону настоящего мирного периода, то решающий вклад в это принадлежит СССР и Соединенным Штатам Америки».
В комплексе проблем двусторонних отношений наиболее остро проходили переговоры по поводу заключения торгового соглашения. До самого последнего момента не было уверенности, что американцы согласятся подписать его. Накануне визита в американской печати, в конгрессе громко заявили о себе противники торгового соглашения: Соединенным Штатам, мол, не следует делать Советскому Союзу «экономических подарков» до тех пор, пока он не примет закон о свободе эмиграции и Москва не «отпустит» из СССР Литву, всю Прибалтику.