Жизнь и смерть в тропических и ледяных морях
Шрифт:
Капитан ничем не рисковал. Этот лист с записью, его подписью и судовой печатью мы просто вырвем и выбросим. И у капитана, а также и у меня останутся лишь угрызения совести за содеянный обман. Капитан колебался недолго. Я окончательно убедил его, когда нарисовал ему картину жизни на судне, если Денис выбросится за борт или свихнется, и последующего служебного расследования при возвращении домой.
Решили регистрировать их вечером, при свете тусклой настольной лампы в рубке. Мы сообщили им о нашем решении, чему влюбленные очень обрадовались. Капитан настоял лишь на одном условии, чтобы команда
Научный журнал мы предварительно подготовили, заменили надпись на обложке, подчистили... Положили журнал на вахтенный столик, убрав настоящий вахтенный журнал подальше от глаз, и пригласили их.
Невеста внимательно рассмотрела журнал лежащий на столике, и даже зачем- то потрогала его пальчиками, Жених, обалдевший, то ли от счастья, то ли от необычности ситуации молча стоял рядом,
– Это здесь?
– тыкая пальцем в журнал, спросила Люся.
– Здесь, здесь,- грубо ответил ей капитан, - и открыл журнал.
– Будете расписываться или нет?
– Да, да... быстро ответила невеста, - конечно, будем, правда, Дениска...
Денис кивнул головой и, переминаясь с ноги на ногу, вожделенно поглядывал на Люсеньку.
– Расписывайте,- кивнула Люся капитану.
– Так, начал капитан,- сегодня… число...год..., регистрируются ф.и.о. невесты, так, жениха, свидетели, кто у нас тут, так. начальник рейса..., третий штурман... так. Ах, да... вы должны сначала сами расписаться, так. свидетели...моя подпись... так, вроде и все...
– а печать,- вскрикнула невеста, то есть уже почти супруга.
– Да, печать,- капитан со злобой посмотрел на нее и поставил печать.
Все,- со вздохом отрубил он.
– Вы теперь муж и жена, с чем и поздравляю и прошу освободить рубку. Однако Люся не спешила уходить, перечитала написанный “приказ” капитаном, посмотрела внимательно на печать ... и вдруг говорит капитану...
– а мне...
– Что тебе,- не понял капитан.
– Да вот такую же бумажку, что вы написали, с печатью... Капитан чертыхнулся.
– А это уже нет, моя милая. По приходу в порт, третий штурман с журналом пойдет с тобой в загс, там посмотрят, поставят штамп в паспорт или куда ты захочешь...
Но Люся почему-то не уходила. По-видимому, почувствовала по напряжению в рубке, что здесь что-то не так. Мы замерли. Необычную и щекотливую ситуацию спас Денис. Уж очень хотелось ему затащить ее в постель.
– Люсь, а Люсь... ну, пойдем...,- и на правах уже законного супруга буквально вытащил ее из рубки.
Мы с облегчением вздохнули. Капитан обратился к третьему штурману:
– Ни при каких обстоятельствах в период рейса никому вахтенный журнал не давать. И если хочешь быть вторым штурманом, никому ни слова.
– А теперь, - он обратился ко мне, - ваши действия.
Я спокойно вырвал лист из журнала, разорвал его на мелкие кусочки и выбросил в море. Затем мы пошли в каюту капитана и “обмыли” содеянный грех.
Угостили третьего штурмана, посмеялись вдоволь
На следующий день я дал Денису выходной, а еще на следующий день он сам себе взял отгул. Вышел он на третий день на работу весь измочаленный, как мартовский кот, но довольный - глаза блестят здоровым блеском и с энтузиазмом втянулся в работу. Я с горестью, но с облегчением вздохнул.
Люся стала появляться в кают-компании судна в более приличной форме, в блузке, застегнутой на все пуговицы, веселая, а тарелки так и летали в ее руках. Все уже знали, что она живет с Денисом. Такого не утаишь на судне. Дело житейское. Но рейс уже давно перевалил за половину, и многие рыбаки, особенно женатые уже мыслями были дома. Так что на них и внимания уже почти никто не обращал. Сунулась как-то Люся в рубку, еще раз удостовериться в написанном брачном свидетельстве, но третий штурман турнул ее из рубки и послал подальше. В порту, мол, будешь читать и перечитывать. На этом она и успокоилась.
Но мне снова не стало нравиться поведение Дениса. Опять он загрустил и в одиночестве на корме перечитывал какие-то радиограммы, рвал их на мелкие кусочки и снова подолгу не сводил глаз с моря. Я попросил капитана узнать, что за радиограммы он получает. Оказалось, что ему часто шлет их его девушка. Она сообщила ему, что скоро будет мамой и умоляет его ответить ей.
Положение снова осложнилось. На свою “жену” он уже глядел равнодушно и даже озлобленно, несмотря на все ее старания. Снова появились прозрачные блузки, короткие юбки. Но на Дениса они уже не действовали. Тут и ежу понятно, что когда любви нет, как ты не показывай свои прелести, которые знаешь вдоль и поперек, то, как говорят моряки, все это - на ветер. В конце концов, она успокоилась, даже тогда, когда он перестал приходить к ней. Мол, куда ты от меня денешься!
А с Денисом снова дела стали настолько плохи, что, посоветовавшись с капитаном, мы решили, не дожидаясь берега, рассказать ему правду. Он не поверил мне, побежал в рулевую рубку, откуда третий штурман вытолкал его в шею. Пришлось капитану самому взять вахтенный журнал и показать ему. Денис придирчиво изучил каждую строчку на той странице, где их в тот день должны быть зарегистрировать, но ничего, кроме обычных морских записей, не нашел. Он обнял нас с капитаном, что-то обещал, в чем-то клялся... Тут же побежал в радиорубку и оттарабанил своей ненаглядной радиограмму длиной в лист. Что он там написал, мы не знали, но догадывались.
И в тот же день Денис повытаскивал свои последние тряпки из каюты, где они с Люсей жили. Люся на правах “законной супруги” пыталась устроить ему семейную сцену, но капитан быстро успокоил ее, пригрозив, что снимет премиальные. Вот так и закончилась у них семейная жизнь. Все посмеялись и успокоились, тем более что скоро домой идти. Все ждали с нетерпением прихода в родной порт, даже Люся, чтобы поставить в загсе штамп в паспорте.
По приходу в порт Денис, оказывается, был уже папой. После жарких объятий со своими родными мы с удовольствием наблюдали, как Денис тискал своего первенца. А Люся, в сопровождении третьего штурмана и с вахтенным журналом пошли в загс, где долго искали запись о браке, но естественно не нашли его.