Жизнь и становление господина мага. Книга II - Юность
Шрифт:
Как лучше всего перевести тему? Продемонстрировать слабость к какой-то другой!
— А что, сын, тебя это напрягает? — с улыбкой наклонил голову Эмерик. — Смущает? Нашли твоё слабое место?
Что и требовалось доказать. Даже отец поверил.
— Виновен по всем пунктам, — заканчиваю с обувью и выпрямляюсь, — а где кепка?
Теперь удивлённые взгляды сосредоточились на мне.
— Ладно, можно и без неё, — пожимаю плечами, — просто хорошо бы подошла к этому образу, — провожу рукой вдоль своей футболки и
— Магловская дребедень, — фыркает Юля, — если уж хотел бы себе головной убор, то сказал бы.
— Какая разница? — потягиваюсь, совершая лёгкие, разминочные упражнения. — Важен стиль, а не факт принадлежности вещи к той или иной категории.
— Вольф, — произнёс Эмерик, покосившись на часы, — пойдём. Договорите дома. А я и так был вынужден покинуть отдел посреди рабочего дня.
— Будто бы без тебя не справятся, — качнула головой Габриэла. — Днюешь и ночуешь там…
— Кому-то нужно, — улыбается он. — А без контроля эти ребята наворотят очередные безумства.
Мы дружно направились к камину. Я, отец, мать, Юля и Мерзость. Настоящая семья!
— Я на работу, — отец первым зашёл в камин, — если что-то будет нужно, — коротко посмотрел на меня, — вечером обсудим.
После этих слов он ушёл в зелёное пламя. «Министериум», — лишь услышал я.
— И чего нам обсуждать-то? — пожимаю плечами. — Ничего ведь не изменилось. Благо, что хоть целители собрали меня одним куском и то хорошо.
Мать провела рукой по моим волосам.
— Очень хорошо собрали, — улыбнулась она. — Не даром давали воспоминания. Сделали всё, как было раньше.
— Ага, — усмехнулась Юлианна. — Надеюсь, ничего не забыли докрутить. Придём домой, отправляйся в туалет, да как следует проверь себя во всех местах, а то вдруг, хе-хе, что-то работать не будет!
— У мужчин такое бывает и без вмешательства колдомедиков, — подмигнул ей.
— Всё-таки не потерял навык, — хищно прищурилась она.
— С вами его потеряешь, — едва уловимо растягиваю уголок губ. — Просто в некоторые моменты мне надоедают эти пресные переливания из пустого в порожнее. А что-то более умное или интересное, увы, никто не выдаёт. Приходится брать всё в свои руки.
— Ах вот какого ты мнения, о наших милых, вечерних посиделках и беседах, — обхватывает она ладонями свои щёки, — значит…
— Вы собираетесь пользоваться камином? — недовольным голосом произнесла какая-то женщина, вставшая за нашей спиной и возмущённо сложившая руки на груди. — Долго ещё мне тут стоять?
— Премного и искренне просим глубокоуважаемую о прощении, — ехидно кланяется Юлианна. — И как мы только могли не обратить внимание на ваше, — демонстративно оглядывает её обычное, простое платье, — присутствие.
— Пошли уже, — вздохнула Габриэла, первой зайдя в камин. Под неприязненным взглядом женщины, туда ушёл и я с Мерзостью, а потом и довольно скалящаяся Юлианна.
—
— Речь о физическом контакте, как я понимаю? — Габриэла приказала домовикам принести лёгкий перекус.
— Конечно физическом, — вздохнул. — У меня будто бы всё вывернули наизнанку: прочная шкура не позволяла ощутить почти никакой боли или даже прикосновений, зато эмоциональная составляющая пошла в разнос. Пока не закрепил новые окклюментные блоки в Мерзости, — киваю на химеру, — то был преступно чувствителен.
— Был вылитой девочкой, — хихикнула Юля, — даже по голосу!
— Только с лицом монстра, — хмыкнул в ответ. — Благо, сейчас всё наладилось.
Махнул рукой фамильяру, приказывая встать прямо перед собой.
— Тебе нельзя колдовать, помнишь? — немного обеспокоенно произнесла мать.
— Это просто зеркало, — отвечаю я. — Смотрю на себя глазами Мерзости, — даю вынужденное пояснение. — Очень радует, что магия Разума никогда не была формой волшебства, что нуждалась бы в контроле источника, работая сугубо на ментальной энергии… Ну, — делаю рукой неопределённый жест, — в какой-то мере.
— Ага, явно не полном, раз ты так расклеился на прошлой неделе, всего лишь от звонка своей вейле, — Юля элегантно уселась за стол, взяв виноградину, поднос с которыми домовик уже телепортировал.
— На позапрошлой, — поправляю её, — и знаешь… вижу мелкие недоработки, которые допустили эти халтурщики из Бонн-Виндульгена. Всё как всегда приходится делать самому.
— Не даром же говорят, что если хочешь качества, то занимайся сам, — Габриэла налила чаю. — Садись к нам, Вольф. Потом налюбуешься.
— О, да, — присаживаюсь к ним, — снова вспоминать, что такое еда, вода, собственное омовение, походы в уборную…
— Не за столом, — погрозили мне чайной ложечкой.
— Действительно, — почёсываю подбородок, — чего это я? Обсуждать такое за столом — моветон. Зато вспомнить позы, как кое-кто, в виде «мальчика»…
— Мать-Магия, не ляпни такое при отце, — Юлианна быстро оглянулась, будто бы ожидала увидеть Эмерика, подслушивающего за дверью. — «Мальчик» теперь запрещённая тема. Не после того, как он взорвался…
Речь об отце, которого эти две таки довели и он устроил им в спальне нечто, о чём я не имею ни малейшего представления. И не собираюсь иметь! Спасибо, я не по этой части. Мне нужны отношения лёгкие, воздушные, полные сладких подростковых фантазий! Аха-ха-ха!
— Надо бы Фриде позвонить, — отпиваю глоток горячего чая. — Ух, он всегда был таким… раскалённым? — с некоторым удивлением рассматриваю кружку. — Или это сбоят мои новые ощущения тела?
— Тебе вырастили половину кожного покрова, — индифферентно произнесла мать. — Конечно тебе всё будет казаться более ярким.