Жизнь мальчишки (др. перевод)

МакКаммон Роберт Рик

— Мы с Кори договорились, — сказал он ей — А в этом доме человек держит свое слово.

Глаза отца снова встретились с моими глазами — Позвони приятелям Кори, Ребекка. Если их родители скажут, что отпускают своих ребят, то и мы отпустим Кори. Но прежде, Кори, мы должны договориться, куда вы пойдете и когда вернетесь; мы заключим еще один договор, а именно: если ты не вернешься к сроку, ты просидишь дома неделю день в день. Договорились?

— Договорились! — крикнул я и бросился к телефону Отец сказал мне вслед:

— Подожди, не торопись. Доешь сначала. Сразу же после этого события начали развиваться с невероятной скоростью. Родители Бена не возражали против похода. Предки Дэви тоже дали «добро». К сожалению, Джонни не удалось вырваться с нами, хотя он не пожалел сил, чтобы

убедить родителей, что он чувствует себя достаточно хорошо, чтобы провести ночь в лесу. Мой отец, вставший на сторону Джонни, тоже старался, но решение уже было принято. Джонни все еще принимал таблетки от головокружения, и его родители побоялись отпустить его из-под своего крылышка на всю ночь. Так Брэнлины еще раз ограбили Джонни.

Таким образом, в солнечный полдень пятницы, нагруженные рюкзаками с сандвичами, флягами с водой, средством от москитов, средствами первой помощи при змеиных укусах, фонариками и картами местности, я, Дэви Рэй и Бен начали путь к вожделенному лесу. Все мы попрощались со своими родителями, погладили по головам наших псов, проверили велосипеды и смазали их цепи. Дэви, на голове у которого была охотничья шапка, принес компас своего отца На нас были налеты длинные штаны и зимние ботинки, чтобы защитить ноги от острых шипов и змеиных укусов Мы были хорошо подготовлены для долгого серьезного похода, входя в лес, мы смело, словно пионеры-первопроходцы, подставляли свои лица обжигающим лучам солнца. Прежде чем деревья сомкнулись за нашими спинами, до меня донесся последний клич моей встревоженной мамы:

— Кори, у тебя с собой достаточно туалетной бумаги? Я пригнул голову и нашел в себе силы, чтобы как ни в чем не бывало крикнуть в ответ, что, мол, «да, у меня достаточно бумаги для совершенно различных ситуаций», Я представил себе Даниэля Буна, мать которого задаст ему на прощание аналогичный вопрос.

Поднявшись на холм, мы вышли на поляну, откуда состоялся наш памятный полет, ознаменовавший начало лета. По другую сторону поляны начинался настоящий лес, густая зеленая чаша, перед которой мог спасовать и сам Тарзан. Оглянувшись, я посмотрел на раскинувшийся внизу Зефир; вместе со мной остановились Дэви Рэй и Бен. Все шло по плану: и наш поход, и будто подтверждавшие его продуманность ровные квадраты городка внизу, перекрестки, аккуратные крыши домов, тротуары, цветники и подстриженные лужайки. Еще шаг — и нам предстояло ступить во владения дикой природы, в настоящее хитросплетение всяческих неожиданностей, в подлинный мир, где нет места ни безопасности, ни покою; иными словами, только теперь, когда отступать стало некуда, я наконец действительно понял, во что впутался.

— Что ж, — наконец произнес Дэви Рэй. — Думаю, нам лучше двигать.

— Да, — поддержал его Бен, — давайте, парни, двинули.

— Ага, — отозвался я.

Мы стояли на опушке, а ветерок охлаждал наши мокрые шеи, покрытые потом. Перед нами шелестел ветвями лес. В голове у меня пронеслась мысль о многоглавой гидре, которая гипнотизирует свою жертву тихим шипением, как в «Язоне и аргонавтах».

— Все, пора, — сказал Дэви и шагнул вперед Оторвав взгляд от Зефира, я устремился за ним, потому что у него был компас и следовало держаться его спины Закинув за плечи свой рюкзак и заправив в штаны выбившуюся рубашку, Бен испустил воинственный клич «Держись!», зашагал за нами — и наш поход начался.

Лес впустил нас в себя и замкнул свои лапы за нашими спинами. Должно быть, он много сотен лет ждал зеленых юнцов, таких, как мы. Теперь, когда мы вступили во владения дикой природы, наша судьба зависела только от нас.

Довольно скоро рубашки стали мокры от пота. Взбираться на склоны холмов и спускаться между деревьями было нелегкой задачей в густую августовскую жару. Запыхавшийся Бен первым запросил у Дэви Рэя пощады. Остановившись, он решил отдышаться.

— Змеиная нора! — заорал Дэви, указывая на что-то прямо у ног Бена, — и еще через миг мы снова неслись во весь опор. Наш бег проходил по безграничному зеленому царству, полному сладчайших россыпей дикой земляники и черники: в результате мы время от времени, конечно, делали вынужденные остановки для того, чтобы снять пробу

Отведав ягод, мы снова пускались в путь, следуя указаниям компаса и солнца — повелителей наших судеб. На вершине очередного холма мы нашли плоский валун, на котором с удобством расположились отдохнуть. Однако, присмотревшись к царапинам на камне, мы потрясенно обнаружили, что уселись не на что-нибудь, а на индейские ведовые знаки, выбитые охотниками на удачу. Мы благоговейно вздохнули, но с разочарованием убедились, что с тех пор мы были не первыми, кто побывал здесь: у подножия валуна валялись предательская обертка от печенья в шоколаде «Мун-пай» и осколки бутылки «Сэвэн-ап». Мы отправились дальше, еще больше углубившись в лес, решительно намеренные найти такое место, где на мох еще не ступала нога человека. По пути нам попалось пересохшее русло ручья, и мы двинулись по ровному удобному маршруту, хрустя мелкой галькой. Затем наше внимание привлек дохлый опоссум, облепленный мухами: несколько минут мы созерцали эту картину Дэви Рэй пугал Бена, делая вид, что подберет дохлятину с земли и бросит Бену на голову, но мне удалось отговорить приятеля от такой мерзкой проделки, и Бон вздохнул с облегчением. Еще через полчаса пути там, где деревья поредели, а из земли повсюду торчали белые узкие камни, напоминавшие кости динозавров, Дэви Рэй снова зачем-то остановился. Он поднял с земли и показал нам черный наконечник стрелы превосходной, почти идеальной формы. Наконечник Дэви Рэй аккуратно положил в карман, чтобы пополнить им коллекцию Джонни.

Солнце клонилось к закату. Мы здорово вспотели, наша одежда была пропитана потом, москиты настойчиво вились вокруг наших лиц и лезли в глаза. Я никогда не мог понять, чем глаза так привлекают москитов; видимо, причина та же самая, что и в случае огня и мотыльков; как бы то ни было, но не раз и не два нам приходилось тереть слезившиеся глаза, вынимая оттуда горемычных летунов. По мере того как солнце опускалось к горизонту, а воздух холодел, москитов становилось все меньше и меньше. Мы стали подыскивать место для ночлега, и, как вскоре выяснилось, для этого было самое время Разбить лагерь оказалось не так-то просто.

Мам и пап с нами не было, и некому было накормить нас ужином Не было рядом ни телевизора, ни радио, ни простого электрического света, что стало особенно очевидным, когда небо на востоке начало темнеть. Мы понятия не имели о том, как далеко забрались от дома: последние два часа пути нам уже не попадались следы цивилизации.

— Пора притормозить, — сказал я Дэви Рэю и указал на видневшуюся в стороне неплохую полянку, однако у разгоряченного Дэви были другие планы.

— Давай пройдем еще немного, — попросил он. Я понял, что желание узнать, что кроется за гребнем следующего холма, не дает ему остановиться и неудержимо влечет вперед. Мне и Бону не оставалось ничего другого, как шагать за Дэви следом — как я уже говорил, он был нашим вожаком, потому что компас был только у него.

Вскоре лучи наших фонариков разогнали сгущавшиеся вокруг сумерки. Что-то затрепетало перед моим лицом и унеслось прочь: возможно, это был крупный мотылек или летучая мышь. Через минуту в стороне от нас в ветвях, очевидно, испуганный нашим приближением, пронесся кто-то еще. При каждом новом неожиданном звуке Бон вздрагивал и тревожно спрашивал:

— Что это? Что это было?

Никто из нас не мог ответить ему хотя бы приблизительно. Наконец темнота вернула разум даже Дэви Рэю — остановившись, он посветил фонариком по сторонам и объявил:

— Разбиваем лагерь здесь.

По моему мнению, да и по мнению Бена тоже, для остановки было самое время, потому что ноги уже отказывались нас нести. Освободив от рюкзаков измученные плечи, мы сбросили свой груз на ковер из сосновых игл и принялись собирать хворост для костра. Нам не пришлось много трудиться, потому что вокруг было полно сосновых сучьев и шишек; и все это добро дружно заполыхало от одной спички. Не прошло и получаса, как у нас уже был готов приличный костер, по всем правилам обложенный голышами, в точности так, как учил меня отец. В пляшущих красных языках пламени мы с аппетитом принялись за припасенные сандвичи, состряпанные для нас нашими матерями, чувствуя себя первопроходцами.