Жизнь мальчишки (др. перевод)
Шрифт:
От ужаса у меня перехватило дыхание. Я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Лежа рядом со мной, Дэви Рэй с открытым ртом смотрел на извивавшегося и орущего Бена. Пятеро мужчин на дороге, застыв в разнообразных позах, стояли, все без исключения повернувшись в нашу сторону. Мое сердце колотилось так, что было слышно в сотне шагов. Прошли три бесконечные секунды — и рев Большого Дула наконец разнес ночную тишину в клочья:
— Хватайте их!
— Бежим! — выкрикнул Дэви Рэп, моментально вскочив на ноги. — Бежим, если жизнь дорога!
Бодни и Вэйд рванули к нам через кусты; их тени в перекрещивающемся свете фар были невероятных размеров. Дэви Рэп уже несся в обратную сторону, туда, откуда мы недавно пришли.
Крикнув Бену «Беги, идиот», я припустился вслед
— Стоять, маленькие ублюдки! — заорал нам в спину Бодин Блэйлок. — Все равно вам не уйти!
— Хватайте их! — командовал с дороги Большое Дуло. — Ни дайте им смыться!
Дэви Рэй во всем и всегда был самым быстрым из нас, и тут я вновь отдал ему должное. Он оставил меня позади через несколько секунд гонки. И — что самое главное — оставил без фонаря. Я бежал не разбирая дороги, все время слыша позади хриплое дыхание Бодина. Еще раз оглянувшись, я увидел, что Бен бежит в другую сторону от нас, по пятам преследуемый Вэйдом. Участвовали ли в погоне мистер Моултри и мистер Гаррисон, я не знаю. Рука Бодина Блэйлока протянулась ко мне, нацеливаясь на мой воротник. Пригнувшись, я рванул в другую сторону. Не ожидая от меня такого маневра, он поскользнулся на сосновых иглах. Набирая ход, не разбирая дороги, я летел навстречу тьме и неизвестности.
— Дэви Рэй! — позвал и через минуту, потому что потерял яз виду свет его фонаря. — Где ты?
— Я тут. Кори! — откликнулся он, но с какой стороны донесся его голос, я так и не смог разобрать. Позади меня снова трещали кусты под ногами Бодина. Я бежал, не смея ни на миг остановиться, чувствуя, как пот заливает мое лицо.
— Кори! Дэвид Рэп! — раздался зов Бена откуда-то справа.
— Черт возьми, да поймаете же вы их, наконец! — ревел в ярости Большое Дуло.
Оказаться в лапах у этого чудовища и его окаянного отродья, по моему тогдашнему мнению, было самым страшным из всего на свете, что можно было представить. Более того, то, что только что произошло на дороге, наверняка было противозаконным, и теперь Блэйлоки всеми силами хотели сохранить это в тайне. Я решил крикнуть Бену, но не успел открыть рот, как моя левая нога заскользила на сосновой шишке — я неожиданно полетел на спину и шлепнулся на ковер из сосновых игл словно мешок с отрубями. Мгновенно отреагировав, я откатился в сторону под куст, перевитый диким плющом, и затаился там, едва переводя дыхание, трепеща от страха и чувствуя тошноту, от которой едва не лезли наружу только что съеденные сосиски. Я тихо лежал на животе, чувствовал, как саднит царапина на подбородке, и ждал, что из темноты вот-вот вынырнут ко мне сильные злые руки и схватят за шиворот. Я с ужасом услышал, как неподалеку от меня треснула под чьим-то ботинком сухая ветка. Затаив дыхание, лежал и прислушивался к стуку собственного сердца. В абсолютной тишине леса стук моего сердца, как показалось мне тогда, мог сравниться с грохотом и звоном ударов металлической кувалды в китайский гонг; если Бодин не слышал ничего, то определенно он был глух как тетерев.
Внезапно над моим левым ухом загрохотал его голос так неожиданно, что я чуть не подскочил.
— Эй, вылезай-ка, пацан! Я тебя вижу!
Еще секунда, и я так бы и сделал — голос Бодина звучал очень убедительно. Я едва не рванул наутек, но вовремя понял, что тьма, в которой я находился, была той же самой, в которой находился и сын Большого Дула. Поэтому, стиснув зубы, я промолчал и остался лежать неподвижно.
Еще через несколько секунд голос Бодина раздался подальше:
— Вам не спрятаться от нас, маленькие ублюдки! Даже не надейтесь от нас спрятаться, мы все равно вас найдем! Лучше сразу вылезайте, а то хуже будет!
Он уходил от меня прочь. Я выждал еще две минуты, прислушиваясь, как перекликаются в лесу Блэйлоки. Судя по всему, и Бену, и Дэви Рэю
— Вы найдете мне этих проклятых пацанов, понятно? Даже если для этого вам придется бродить по лесу всю ночь! — орал он на своих сыновей, которые отвечали ему покорно и односложно:
— Хорошо, сэр. Мы найдем их, сэр.
Я решил, что настала пора потихоньку убираться, пока они действительно не принялись прочесывать лес. Пока ситуация позволяла, я на четвереньках пополз в глубь леса, вздрагивая при каждом звуке.
Я понятия не имел, куда ползу. Я знал одно: все силы надо потратить на то, чтобы положить между собой и Блэйлоками как можно больше миль непроходимого леса. Несколько минут я решал, не вернуться ли к лагерю, чтобы разыскать там ребят, но отказался от этой затеи, так как опасался, что Блэйлоки нашли место нашего ночлега и устроили там засаду. Я поднялся на ноги и двинулся в темноту. Встреча с ягуаром или гремучками представлялась мне менее опасной, чем то, что могли сотворить со мной двуногие звери, бродившие вдоль дороги. Я прошел, может быть, с полчаса, потом мне на пути попался большой валун. Усевшись на него, я при свете звезд обмозговал свое положение: рюкзак со всем содержимым остался у нашего костра, который теперь находился неизвестно где. У меня не было ни воды, ни еды, ни фонарика, ни спичек, ни Дэви Рэя с его компасом.
Следующей моей мыслью была убийственная уверенность в том, что мама была права: мне стоило дождаться тринадцатилетия.
Глава 8
Чилл Уиллоу
Мне и прежде приходилось не спать ночами, я знал, что такое долгое ожидание рассвета. Так было тогда, когда я простудился: у меня болело горло и я не спал всю ночь, каждая минута которой была для меня бесконечной мукой. Или когда у Рибеля были глисты и всю ночь он скулил и кашлял, а я сидел с ним. Ночь, которую я провел скрючившись на валуне, была ночью страха, раскаяния и страшного, невиданного неудобства; все это втиснулось в рамки бесконечных шести часов. Одно я понял наверняка: это был мой последний поход в лес с ночевкой. От любого звука я подскакивал на месте и всматривался в лесную тьму, видя плечистые силуэты там, где росли только тощие сосенки. Я готов был променять всю свою коллекцию «Нэшнл джиогрэфик» за пару сандвичей с арахисовым маслом и бутылку «Грин Лейбл». Незадолго до рассвета меня обнаружили москиты. Они были такие здоровенные, что при желании я вполне мог схватить парочку из них за ноги и добраться до Зефира по воздуху. Я был в отчаянном состоянии весь с головы до ног, от моей искусанной макушки до урчавшего от голода желудка.
В общем, у меня оказалось уйма свободного времени. Между прихлопыванием кровососов на щеках и шее и выслушиванием и разглядыванием темноты в ожидании крадущихся теней я имел отличную возможность поразмыслить о том, что находилось в деревянном ящике, за который мистер Моултри и мистер Гаррисон заплатили Блэйлокам такую кучу денег. Черт возьми, они отвалили им целое состояние! А если к этому делу причастны Блэйлоки, наверняка замышляются какие-то адские козни. Для чего мистер Моултри и мистер Гаррисон собирались использовать содержимое этого ящичка? Внезапно в моей памяти всплыли слова, те, что с усмешкой сказал мистер Гаррисон: Они и понять не успеют, что с ними случилось, когда уже будут бить чечетку в аду, словно черти на сковородках.
Что бы ни содержалось в этом ящике, оно наверняка было достаточно опасным или незаконным для того, чтобы вести сделку только в лесу под покровом ночи. Я не сомневался, что Блэйлоки не остановились бы ни перед чем, чтобы сохранить эту сделку в тайне, может быть, даже перерезали бы нам глотки, да и не только нам, но и мистеру Моултри и мистеру Гаррисону.
В конце концов прошла и эта ночь. На востоке всходило солнце, окрашивая небо в розовый и пурпурный цвета. Я решил, что пора идти дальше, на случай, если Блэйлоки еще не утихомирились и продолжают поиски. Вчера мы весь день шли вслед за солнцем, так что, сориентировавшись, я решил, что мой путь должен лежать на восток.