Жизнь на двоих
Шрифт:
Юноша и девушка обменялись несколькими словами, и парень скрылся в логу. А оставшаяся тоненькая, чем-то знакомая фигурка, склонилась, присела на корточки и принялась что-то собирать. Наверное, эта девушка цветочница. Замечательная профессия!
Я невольно вздохнула, но сделала это осторожно, чтобы ни егерь, ни поравнявшийся со мной и остановившийся слева грум не услышали. В их понимании принцесса — это абсолютно счастливое создание, все капризы которого исполняются неукоснительно. Им не понять, как наследница престола может завидовать девушке, наслаждающейся полной
Захотелось хотя бы просто поговорить с этой простолюдинкой, не понимающей, насколько ей повезло.
— Матвей, я хочу подъехать к ней и поговорить о нашем, о девичьем, — обратилась я к леснику.
— Не получится, Ваше Высочество, — покачал головой мужчина. — Она уже приметила нас, и если Вы поскачете к ней, то удерёт в лес, где её никто не настигнет.
— Ты знаешь эту девушку? — нахмурилась я.
— Да, это Ульяна. Она собирает травы для городских лекарей. Они иногда покупают её сборы для того, чтобы с постом и молитвой, как учит наша церковь, приготовить целебные снадобья, угодные Богу и необходимые страждущим, — Мотя не косится назад, но понятно, что слова эти предназначены не столько мне, сколько Отцу-Наставнику, без сопровождения которого мне категорически запрещено покидать дворец.
— А тебя она знает?
— Конечно. Ведь я присматриваю за тем, что происходит в этих лесах. Мой долг…
— Отправляйся к ней и убеди, что убегать не стоит. Ей не будет причинено вреда. Потом вернёшься, и доложишь об исполнении. А уж тогда я к ней подъеду и поговорю. А вам, — я обернулась к свите, — не сходить с места, и не спускать с меня глаз.
Вот так, чтобы даже не думали возражать.
При моём приближении девушка встала и поклонилась, но ничего не сказала. Симпатичная, но одета очень бедно. Учтиво ждёт слов госпожи, а сказать-то мне и нечего. Вернее, нет на уме ни одного вопроса, который можно было бы провозгласить с высоты седла, а сойти с него без помощи грума — нарушение этикета.
— Что ты собираешь? — додумалась-таки.
— Зверобой, Ваше Высочество! — вновь поклонилась девушка.
Поговорили. В принципе, можно уезжать. Но что-то в облике этой повязанной платком почти нищенки меня всё-таки волнует. Проклятье, если бы не семь пар глаз, сверлящих мне спину с противоположного края лога…!
— Дай мне один цветок.
Девушка наклонилась и сорвала, явно выбирая стебелек подлиннее. Я протянула руку и осторожно взяла невзрачную былинку с невыразительными соцветиями.
— Для чего он? — спросила задумчиво.
— Зверобой — лечебное растение, — улыбнулась нищенка, любовно посматривая на сорванный цветок. — Он хорошо помогает при простудах и гриппе, унимает головную боль и является действенным успокоительным.
— А против лихорадки поможет? — как бы невзначай поинтересовалась я, тщательно скрывая волнение.
— Не думаю, — отрицательно покачала головой девушка. — Разве что только в отваре с другими травами! — нищенка замолчала, а потом нерешительно
— Это не твое дело! — довольно резко ответила я, разворачивая коня.
— Простите! — испуганно прошептала вслед девушка.
Но я уже не слышала, возвращаясь к своим сопровождающим.
— Почему? — воскликнула я, обращаясь к главному лекарю. — Если она не выздоравливает с помощью современных лекарств, то почему вы не хотите обратиться к народной медицине?
— Ваше Высочество! — твердо посмотрел мне в глаза врач. — Вы совершенно не понимаете, что говорите! Не мешайте мне выполнять свою работу!
— Но прошла уже почти неделя! — не слыша себя от злости, кричала я. — Я уже устала врать! Мы не можем больше скрывать эту болезнь! Людям нужна королева! А мне — мать!
— Извините, Ваше Высочество, — начал злится мужчина. — Но профессионал здесь я, а не вы! Мне жаль, что ваша матушка не выздоравливает, но я делаю все возможное….
— Хватит! — холодно сказала я, мгновенно успокаиваясь. — Вы уволены, доктор Лорти! Я найду другого врача!
Оставив изумленного таким поворотом дела лекаря, я отправилась в свою комнату. В голове созрел план.
Я шла, почти бежала, петляя по пустынным в обеденное время коридорам дворца. Мне нужно было срочно вдохнуть свежего воздуха.
А вот и балкон, опоясывающий здание дворца. Здесь легко дышится, если ветер не несёт запахов из кожевенного квартала. Раньше я любила играть в саду, но с тех пор как стала выезжать в окрестные леса, огороженный каменным забором треугольник земли с двумя клумбами, десятком кустов и старой растрескавшейся грушей кажется тесным.
А в городе еще теснее. Окруженный высокой стеной, он растёт вверх и как бы внутрь самого себя. Его улицы узкие и многолюдные, а заодно, грязные и шумные. Церковь запрещает яркие цвета. «Только Бог может давать свет и тепло!» — говорит Настоятель Патрик.
«Какая глупость!» — всегда хотелось возразить мне. Но я молчала. Черт бы побрал этот этикет! Вот стану королевой — устрою другие порядки!
Ну а пока, город оставался прежним. К старым домам сверху приделываются новые этажи, которые даже, случается, перекидываются через улицу, оставив под собой тесный тоннель прохода. В дожди канавы с нечистотами выплёскиваются на неровные выщербленные мостовые и тогда очистки плывут прямо по дорогам, пока не попадут в речку, которая не отличается чистотой и в ясную погоду.
Поэтому калитка в заборе, оделяющем от неё сад, открывалась на моей памяти всего один раз. Я тогда так утомила няню своим настойчивым требованием показать мне, что находится за этой дверью, что она отыскала-таки ключ и открыла скрежещущий замок.
Вдохнув миазмы, распространяющиеся от воды, мы спешно ретировались восвояси, а ключ остался торчать из скважины, забытый впопыхах. Потом я достала его оттуда и спрятала на самом дне шкатулки со своими секретами, чтобы никто и никогда его не нашёл и не открыл проход в это гадкое место.