Жизнь на двоих

Шнайдер Анна

– Мне интересно, до какого колена это работает… – пробормотал Рон, и Арен, оставив досаду на прежних императоров, уточнил:

– Вы о чем?

– О себе, допустим, – фыркнул Янг. – И своих детях. Сейчас, конечно, крайне сложно установить, какой именно род повлиял на мой магический дар – бастардом был не я, а мой дед, но он родился немагом. Однако, если я найду своих родственников-аристократов, есть ли шанс, что мой ребенок будет обладать кровной магией?

– Вот уж не знаю, – пожал плечами Арен. – Но этот вопрос крайне просто решить, если вы женитесь на аристократке.

Рона

передернуло, и Эн расхохоталась, да так заливисто, что император тоже улыбнулся.

– Ни за что в жизни! – почти рявкнул артефактор, протестующе помотав головой.

София немного ругала себя за малодушие, потому что на самом деле она обрадовалась, когда Арен не разрешил Виктории и детям уйти из дворца вместе с ней. Иначе она была бы вынуждена полдня стараться держать лицо, а так смогла расслабиться и провела отличный вечер с мамой, сестрами и Вано. Мама, правда, была слегка не в духе – оказалось, что Вагариус накануне осторожно заговорил с Синтией на тему переезда в его дом, и это вызвало волну негодования и протестов. Вано сник, но, судя по блеску в глазах, сдаваться не собирался. А София решила во все это не вмешиваться и предоставить возможность матери и деду самим разбираться и принимать решение.

Вернувшись во дворец ближе к ночи, она села за рисование, и с помощью быстрых движений простого карандаша на листке бумаги появились родные лица – улыбающиеся Вано, Синтия, Элиза и Рози, а затем мордашки Агаты и Александра, и наконец – руки Арена.

Она уже не первый раз рисовала его руки, которые ей безумно нравились – впрочем, в Арене Софии нравилось абсолютно все, но руки особенно. Сильные и в то же время нежные, крепкие и надежные, с длинными подвижными пальцами и маленькой родинкой возле большого пальца на правой ладони…

София так замечталась и зарисовалась, что вспыхнувшего в камине огня даже не заметила. И когда эти самые руки, которые она рисовала, обняли ее, замерла от неожиданности и через секунду засмеялась, ощутив горячие губы Арена на своей шее.

– Ты пришел!..

– Да, счастье мое, – ответил он, улыбаясь. – Сегодня я твой. Это чьи руки ты рисуешь?

– Ты не узнаешь? Это же твои руки.

– Серьезно? – Арен присмотрелся и хмыкнул. – Да, теперь узнал.

– И вот, – София перелистнула альбом. – Еще тут эскизы…

Император с удовольствием разглядывал рисунки, поглаживая девушку по плечам и спине, и от него к Софии шли волны покоя. Как замечательно, что он больше не переживает!

– Насчет моего запрета, Софи…

– Я поняла, почему ты не разрешил, не беспокойся.

– Я знаю, что ты поняла. – Арен ласково потерся носом о ее щеку. – Ты всегда все понимаешь, мое счастье. Поговори с мамой и Вано, пусть выберут день. И, возможно, лучше не в гости, а отправиться на море. Я думаю, эта перспектива обрадует и Агату с Александром, и твоих сестер. Но не переусердствуй, пожалуйста, тебе тоже нужно отдыхать.

– И тебе.

Он усмехнулся и, подняв Софию на руки, понес к постели. Сел и, усадив девушку к себе на колени, произнес:

– Помнишь, я говорил, что все мои родственники-эмпаты

с недавних пор ощущают твои эмоции менее четко? Все, кроме Агаты.

– Да, помню. – София подняла руки и начала расстегивать рубашку Арена.

– Я сегодня спросил у Эн, отчего так получилось, и ответ оказался очевидным. «Потому что ваша аньян отдала Агате свою жизнь».

– Ясно. – София вздохнула, думая о том, как бы намекнуть Арену, чего ей сейчас хочется. – Вроде как я принадлежу вам обоим, поэтому вы оба меня слышите нормально, а другие слышат будто через подушку. – Она, достигнув последней пуговицы, запустила ладонь под ткань, погладила грудь и твердый живот и улыбнулась, когда император вспыхнул пламенем. – Арен…

– Что? – Он лукаво поднял брови. Губы его дрожали.

– Мм… Ну…

– Будем спать, да? – И голос невинный. – Ты же устала? И я устал.

София фыркнула и попыталась встать с его коленей, но он не дал, крепче прижав к себе.

– Ты же устал, – передразнила она его и тихо охнула, когда Арен опустил ее на постель и лег сверху, задрав ей юбку.

– Ничего, Софи, – усмехнулся он, склоняясь к ее губам. – Я найду силы.

Глава восемнадцатая

Пробуждение Геенны всегда похоже на взрыв, особенно когда оно случается ночью, что происходит чаще, нежели днем. Но взрыв не снаружи, а изнутри – все органы внезапно сжимаются, а затем разжимаются, и ни о каком сне не может быть и речи.

Арен сел на постели и потер кончиками пальцев занывшие веки. Защитник, он и раньше понимал, что в этот раз пробуждение будет мощнее, чем в предыдущий, но насколько, стало понятно лишь сейчас.

– Что это? – простонала София, тоже садясь, и уткнулась лбом Арену в спину. – Меня как будто только что вырвало…

– Это Геенна, – ответил император кратко. – Скорее всего, ты почувствовала не только мои эмоции, но и ее пробуждение.

– Из-за того, что я к тебе пришита?

– Вероятно. Это сейчас пройдет, так остро чувствуешь только в первые полчаса, не дольше.

София обняла Арена обеими руками, тихо вздохнула и сказала:

– Арчибальд вчера приходил, играл с Агатой и Алексом, и я подумала… Арен, почему он? Ты ведь любишь его. Неужели не боишься?

– Люблю, – подтвердил мужчина спокойно, перехватил руки девушки и, повернувшись к ней лицом, продолжил: – И боюсь. Но любовь – это прежде всего свобода, Софи. Я никогда не заставлял Арчи становиться охранителем, он сам это выбрал, и я не собираюсь лишать его этого права только потому что беспокоюсь.

– Сам… – протянула София. – Тогда я понимаю.

– Ты думала, это приказ? – удивился Арен. – Нет. Арчи, так же как и я, учился на охранителя. Но ему повезло больше. – Император усмехнулся, вспомнив ощущение разбитой мечты в тот миг, когда на него опустился Венец. – Он может позволить себе заниматься тем, что выбрал сам, а не тем, что само свалилось на голову, и это благо, Софи, несмотря на риск.

Она улыбнулась и погладила его по щеке.

– Я уже говорила, что люблю тебя?

Арен засмеялся и легко поцеловал ее в губы.