Жизнь на излом. Ранение навылет
Шрифт:
– Ой, не советую я тебе, Наташ, там крутиться. Наша бухгалтерша Шурочка уже всем объявила, что это ее кавалер. И они очень давно знакомы. Она ведь со свету живёт любого, кто на ее пути окажется. Лучше кудри свои побереги, чем с этой ненормальной связываться…
Кира лишь грустно улыбнулась на последние слова молоденькой сотрудницы, имя которой даже не знала. Но характеристика ее бывшей подруги Шурки, наверное, подходила больше всего. Вспоминая ее ненавидящий взгляд и слова, которыми она бросалась во время их последней встречи, действительно отдавали каким- то сумасшествием.
Егоровна тоже решила поделиться новостями.
– С мужем поговорила? Небось в глаза медом льет? Не виноват ни в чем?
– Не виноват, да.
– Жить-то где будешь? Не решила?
– Его не будет три дня, в командировку уехал. Сказал не уходи, живи, но мне там тошно. Квартиру буду искать здесь, поближе к работе.
– Это правильно, нужно остыть, немного отстраниться, чтобы понять, что к чему. У моей соседки где-то здесь мать жила, квартира сейчас вроде пустая стоит, я спрошу, может сдавать надумает. Она все плохих квартирантов боится, но за тебя я поручиться могу.
– Спасибо, Алена Егоровна!
– Не переживай, милая, все наладится. Про массажиста же еще тебе не рассказала. Ох, и матер мужик. Голова у него работает. Не то что Полинка наша, всем одно и тоже. Этот пришел, всех осмотрел, в тетрадочке все что-то записывал, истории болезней запросил. Толковый, одним словом. Да и красавчик. Наши девки только весь день о нем и болтают.
– Дай Бог, Егоровна, чтобы не только красивый, но и знающий. Может и к Андрюше подход найдёт.
– Найдет, надеюсь. Жалко мальчонку, он за него сильно ругал. Говорит, запустили.
– Завтра увидим, как Андрейка себя поведет. А ты, Егоровна, рано не приходи. Я сегодня все равно здесь заночую. Юленьку я предупредила.
– Ой, Кира, хорошая ты девка. Мужика бы тебе хорошего, не гулящего. Я сегодня же насчет квартиры узнаю. Может и ключи тебе вечером привезу.
Кира, проводив сменщицу, занялась работой. Когда руки заняты – как-то сердцу легче. Думать о прошлом не хотелось, о разговоре с мужем тем более. У нее есть три дня, чтобы собраться с силами. И если сегодня Егоровна договорится о квартире, то уже завтра она переедет в новое жильё не раздумывая.
44
Только ночью все равно не спалось, душа металась словно обожженная. Ведь последние два года Кира совсем не задумывалась о будущем. Да что говорить, она и жить не хотела, оттого ей было глубоко безразлично, что происходит вокруг.
Только теперь, почувствовав себя действительно нужной, она поняла, что Господь сохранил ей жизнь не зря. Ведь и Глеб поставил превыше всего служение людям. И чтобы ни говорил Юрка, она понимала, что ее любимый, выбирая свой путь, не мог поступить иначе. За это она его и любила - за его горячее сердце, за веру в свое дело. Мысленно она уже готова была попрощаться с образом Глеба. Её истосковавшееся сердце притихло и уже не отдавало той невыносимой болью, от которой хотелось кричать, а личная потеря спряталась за крепким убеждением, что Глеб мог ещё жить и многого добиться, но…
Андрюшка тоже плохо спал, вертелся и плакал во сне, звал маму. А утром проснулся в ужасном настроении. Да и Кира чувствовала себя разбитой. Алена Егоровна с утра еще помогла, но потом, когда ушла на маршрутку, все свалилось на плечи Киры.
Мира неожиданно затемпературила, и девочку пришлось перевести в специальную отдельную
Последней каплей было хамское поведение мамаши Димы и Марии. Детей привезли с опозданием, и когда Кира тактично попыталась объяснить, что режим нарушать нельзя, и кроме них в центре есть другие дети, высокомерие мамаши достигло своего апогея. Она начала кричать, что таким, как Кира здесь вообще не место, а она платит деньги, и за это ей и её детям должны целовать ноги.
И все бы ничего, но происходило это все в фойе на первом этаже. Кира, конечно, сдержалась и не стала продолжать затеянный женщиной скандал. Приняла детей и уже собралась подниматься с ними на лифте, но в последний момент увидела стоявшую возле лестницы Шурку. Та, сложив руки, подпирала бедром стену и ухмылялась, а потом, демонстративно громко заявила:
— Действительно, некоторым здесь не место! Понаберут по объявлению…
Кира, проигнорировав выпад в ее сторону, отвернулась и зашла в лифт. Уж с кем, а с Шуркой разговаривать совсем не хотелось. Она недоумевала, как когда-то купилась на её сладкие речи и, считая ее подругой, доверяла свои тайны. Теперь оценивая её даже внешне, видела совсем другого человека - хитрую, обозленную женщину, которая живёт только ради своего удовольствия.
Машу и Диму пришлось сразу вести на процедуры. Там она оставила их на попечение медсестёр, а сама побежала проверять Миру и брошенного Андрюшку.
У Миры наконец подействовало жаропонижающее, и девочка уснула. А вот Андрейка снова раскапризничался.
Пришлось отвлечь его самым действенный способом. Андрей очень любил играть в планшете. Руки не слушались, но мальчик умудрился действовать носом. Он нажимал им активные клавиши на сенсорном экране и управлял фишками, которые нужно было перемещать на поле. Кира постелила на пол теплое одеяло, усадила Андрюшку в удобную для него позу и оставила играть с планшетом.
Во всей суматохе она совершенно забыла о том, что составлено новое расписание процедур. И когда через час повезла Андрюшку в лечебный корпус на физиолечение, то обнаружила, что пришла не ко времени.
— Мы же вчера только поменяли расписание, — щебетала юная медсестра из физкабинета, как раз та, которую Кира видела вчера на лестнице. — У вас сейчас по времени должен быть массаж, а ко мне после обеда приходите.
Кира поблагодарила за подсказку и, уверенно и ловко развернув инвалидную коляску, помчалась в другой конец корпуса в массажный кабинет.
Андрейка забеспокоился сразу. Кире пришлось уговаривать мальчика, чтобы тот не волновался и не боялся.
Торопясь, она открыла дверь в кабинет, закатила коляску. Подумала о том, что не прочла вывеску - кажется с новым массажистом познакомились уже все, кроме неё. Мужчина сидел за письменным столом, спиной ко входу, и Кира смогла лишь оценить размах его широких плечей.
— Раздевайте ребёнка, укладывайте на стол, — бросил он немного раздражённо, даже не оборачиваясь.
Руки затряслись. Кира шумно сглотнула и снова посмотрела на доктора. На голове чепчик, и лицо прикрыто маской, так же, как и у неё. Но она готова была поклясться, что узнала бы этот голос среди тысячи других. Сердце билось как сумасшедшее и мысли, жалящие, истеричные, суматошно бились в голове.