Жизнь поэта
Шрифт:
Я помню, ты кричал вслед уходящей толпе
Всей выстраданностью своих отточий:
– Я - ваш! Я - всё же современник!
–
А друзья собирали твои отточия
И сплетали из них паутину доносов и клеветы -
Где твой труп, Осип Мандельштам?
Там, где трамваи чиркают по линованному небу,
Где пацаны собирали брошенные тобой окурки,
Где твоя безбытность слыла бродяжничеством
И где воронья шуба растопырилась перьями
На вешалке бывшего музыканта - неужели
Там
Ты, единственный равный Данте Алигьери,
Но не успевший сложить своих терцин,
Оставивший томики стихов, изданных в разных Америках
С отточиями и вариантами отточий,
О которых нельзя говорить на родине - неужели
Это твой труп, Осип Мандельштам?
Но может быть, ты уже бесчисленное множество раз
Выпал на землю дождём и снегом,
Замёл метелью дороги, которые любил?
Если так, я забуду о летейской стуже,
Образ которой преследовал тебя, и мне ни к чему знать,
Где твой труп, Осип Мандельштам.
Молчание Норвида
Я никого не жду. Я чту молчанье -
– - - - - - - - - - - -
– - - - - - - - - - - - -
– - - - - - - - - - - -
Поэтов раннее сиротство
Пронзительнее визга пил,
Распиливающих для удобства
И тот и этот мир.
И кто меня в приютском братстве
Услышит чуткостью ресниц,
Раздавленного эмигрантством
Среди оглохших лиц!
Я - в пыль повергнутое пламя -
И мне уже совсем не жаль,
Что жизнь придумана не нами
И мне чужда её печаль.
Стихи о русских художниках (из цикла)
*1. Фёдор Васильев
Поторопись! Всех линий жизни
С трудом хватает на одну,
И горлом кровь однажды брызнет
На кисть - последнюю струну.
А как всё славно начиналось,
И без болезней, и без бед,
В семнадцать лет ещё казалось,
Что впереди десятки лет.
Разверзлось небо над горами,
И Бога ищет влажный взгляд,
И сосны над двумя волами
Между
Зовут на север, там, где солнце
Неторопливое встаёт,
И на рябине у оконца
Зарянка песенку поёт.
Там - оттепели, бездорожье
Между зимою и весной,
Там не волы, а люди божьи
Бредут с котомкой за спиной.
Из облаков лихие кручи
Там громоздит вверху гроза.
И благодатный дождь из тучи
Кропит у нищих образа,
Бредущих русскою дорогой,
Которая на всех одна,
Живущих милостью у Бога,
Там, где берёза, куст, сосна.
И мокрый луг, дождём умытый,
Травинкой каждой в нём блестит.
И он, как проклятый, убитый,
Россию на холсте творит.
...Как тесно в ялтинском жилище,
Где два окна доносят свет
С той стороны, где на кладбище
Ему лежать... а может, нет.
*2. Виктор Борисов-Мусатов
Два мира есть: в одном - мы плачем,
Смеёмся зубы напоказ,
Скорбим и любим, слёзы пряча,
Платочком промокая глаз.
Тут реки по-над небесами,
Текут в моря, где облака,
И над намокшими полями
Горит нам радуга-дуга.
Здесь в мячик девочка играет,
Такой большой - не хватит рук,
Тут сад весною расцветает:
Всё, как положено - не вдруг.
И есть иной мир: там - всё зыбко,
И нету слёз, и смеха нет,
И жизнь там кажется ошибкой,
Там ночь - без звёзд, без солнца - свет.
Над водоёмом под куртиной,
Где небо заметает след,
Две девушки сидят картинно,
Они молчат: ведь звуков - нет.
В тумане призраки рядами
Без страха обступают нас,
Им всё равно, что будет с нами:
Там нет живых - и весь тут сказ.
Всё рядом: жизнь - и смерти скука, -
Граница в сердце пролегла,
Пиши, художник: эта мука
В тебе, как в окнах без стекла.
Но мы живём в возможном мире -
Иль невозможном - знает кто?
Усмешка дьявола всё шире,
А Бог упрятан под пальто.
Где грань между двумя мирами,
Где - жизнь, и где - небытиё,
Где райский свет - и ада пламя,
И где пристанище твоё?
Ещё дельфин не вынес тельце
К вершине камня на горе,
И молчаливого умельца,
Что будет плакать на заре.
Пиши свой Реквием, художник,