Жизнь поэта
Шрифт:
4. Свиристель
Их пересвист нежней свирели
Свири-свирИри, свири-рирИ.
Ах, свиристели, свиристели!
Вы слишком впрок рябинку ели:
Ты, красна ягода, гори!
Что птичья жизнь? Игра, не боле,
Со смертью, хищником, людьми,
Со стужей, ветром, небом вволю.
Как живы-то - поди, пойми.
Так
Подбросить ягоду и - ам!
Одна, ещё одна заета,
Как славен мир, как близок срам!
Лежат под тонкою рябиной
Объевшиеся неспроста,
И снег ложится, как перина,
На их свирельные уста...
...Ах, свиристели, свиристели!
Поутру - хвать!
– и нету вас.
Ночь отлежавшись, улетели:
Игра! Игра... И весь тут сказ.
5. Галка
О, как природа простодушна,
И как обманчив внешний вид:
И галочка, моя простушка,
Так по-разбойничьи кричит.
Бог не дал в суете рутинной
Ей песен с трелью соловья,
И даже "чив-чив" воробьиный
Приятней галочьего "кья".
Её натужливые глазки,
Казалось, наглостью кипят,
А для меня они - из сказки,
Как самоцветики горят.
А как скромна: грачи, вороны
Её прогнали на ж.д.,
Где шастают везде вагоны
И провода под током где.
Но в стае галок чудо дремлет,
И это - чудо из чудес:
Когда заря весь мир объемлет
От рельс до самых до небес,
Все галки вдруг - по стойке "смирно",
Уставясь в точку над землёй,
Где первый луч их лагерь мирный
На сутки освятит собой.
6. Снегирь
Снегирь, товарищ по несчастью,
Как долго жёнку выбирал,
Искал, как я, одно участье,
А выбрал... Чёрт её подрал!
– А с виду - нежная тихоня,
Такая вся пушистыЯ,
О птичьи боги небосклона,
Где были вы, мои друзья?
Ты так старался обеспечить
Всё возраставшую семью,
Ты мух ловил, прошу отметить,
Такую гадость! Бррр! Не люблю!
– Мне даже было не до песни:
Все до одной отобрала.
Мне не до рифм, когда распелась
Снегурка, флейточка моя!
...И как сварливая ткачиха
Долдонит мужа почём зря,
На ветке смачно снегириха
Что мочи лупит снегиря.
7.
Сосредоточенно-серьёзно
Сидит ворона над гнездом.
Пусть снег, и ветер, и морозно,
Но вот он, веточками дом.
Куда девалось любопытство,
И где твой острый птичий ум?
Лишь чёрный глаз, как прежде истов,
Глядит вокруг, где улиц шум.
Сидит на ветке как пришита,
Ну, не ворона, а пампуш!
Холодный март... Но деловито
Зовёт поесть - карр-карр!
– твой муж.
Пора бы! Потянулась дама,
Размявши крылья на весу,
Оправилась. И полетела прямо
На голос, каркая вовсю.
Прошли любовные старанья,
Забыты игры на лету...
Лишь час продлилось ожиданье,
И вижу вновь ворону ту.
Опять устроилась - и дремлет?
–
Нет, вслушивается в себя,
И птичьим разумом объемлет
То, что внутри растёт, любя.
8. Рябинник
Рябинник с видом деловитым
Кантует клювом палый лист.
И вдруг - нырок, и с аппетитом
Бросает вверх, бросает вниз
Добычу: о, как он упитан!
–
Червяк, как был ни норовист.
Давно забыта гроздь рябины,
Что осень дарит без конца:
Весной заботы уж иные,
И долгий пост вредит птенцам.
9. Сорока
Всегда с иголочки, всегда по моде,
И в чёрной тройке под Марлен,
Нет бабочки - не по природе
Её стрекочущих манер.
Какая стать - под стать породе
Из птичье-княжеских кровей,
И так шумлива при народе:
Попробуй, подойди ты к ней.
Хотя расстёгнута жилетка,
И белый бок на вираже
В полёте виден - вот кокетка!
–
Но глаз всегда настороже.
Трещи, волнуйся, белобока,
Мила твоя мне болтовня,
И все четыре сорочёнка
С верхушки ели зрят меня
В четыре пары очень чёрных
И зорких врановых очей,
И лучше всех охран наёмных
Нам будет стрёкот сорочей.
10. Совята
Уж так устроены совята:
Им всю бы ночь глядеть, не спать,