Жизнь после смерти
Шрифт:
Как и было принято, Флинт проводил свои сеансы в темноте. Он настаивал на том, что голоса воспроизводит не его голосовой аппарат, но то акустическое пространство, которое, как говорится на одном из сайтов, «образует эктоплазма, исходящая от медиума и участников сеанса». На сайте размещена фотография Флинта, сделанная около 1960 года. На ней он покойно сидит в кресле, одет в костюм, на нем очки в роговой оправе, а также то, что выглядит как последствия битвы с едой в кафетерии. Подпись к снимку: «Флинт с эктоплазмой у себя на плече». Я не знаю, как звучали Ганди или Шопен при жизни, поэтому не могу судить, насколько правдоподобны соответствующие записи. Но могу сообщить, что, по словам самого Лесли, он открыл в себе дивный дар однажды вечером во время киносеанса, вслушиваясь – как это и бывает в кино с каждым – в «шепот голосов в темноте».
Однако технические устройства приводили в восторг не только медиумов, но и исследователей паранормального, которые старались проверить с помощью гаджетов, что кроется за пассами спиритов. Поначалу технологию взяли на вооружение для выведения на чистую воду мошенников, либо, что случалось чаще, документирования происходящего или измерения силы медиумов. За редкими исключениями устройства подавались как
51
Падение семейства Ометров продолжилось большей частью в текстильной промышленности, подарившей нам Фейдометр, Крэкометр и Лаундерометр (не говоря уже о Тестере для измерения влажности атласа, Тестере Ширли для определения жесткости и упругости, а также о третьей модели Тестера для оценки гладкости поверхности с Волосковым модулем). Дальнейшие излишества в данном ряду обязаны происхождением Центрам по контролю заболеваемости (Нуль-Измеритель, применяемый при гриппе). Свой вклад внесло и Королевское общество по защите птиц: их Сплатометр предназначался для отслеживания общего объема летающих насекомых, поскольку недостаток последних был губителен для птичек. Заслуживает упоминания и Ометр Гэри, предложенный бывшим руководителем департамента собственности в казначействе США. Я была в затруднении, звонить мне Гэри или нет, потому что его должность наводила на мысль о человеке с высоким уровнем жесткости, которую мог бы показать Тестер Ширли. Но он оказался славным малым. Причиной, вынудившей его сделать вклад в семейство Ометров, Гэрри считает жалкое счетоводство Эллис Айленда (один из районов Нью-Йорка. – Прим. переводчика).
Репутация медиумов продолжала ухудшаться, и исследователи паранормальных явлений стали придавать все большее значение применению специальных устройств, предназначенных для изучения так называемой прямой спиритической коммуникации с целью исключить из процесса самого медиума. «Психический телефон» Ф. Р. Мелтона позволял, так сказать, удалить спиритуалиста из помещения, но не стирать из общей картины происходящего. Устройство представляло собой надувной резиновый пузырь, соединенный с трансмиттером, к которому, в свою очередь, была подключена пара наушников. Как утверждалось, в пузыре содержится «психический воздух», наполненный голосами духов – их можно было усилить, а соответствующий сигнал передать в наушники. Но как эта емкость наполнялась «психическим воздухом»? Медиум надувал ее. Фокусник и исследователь паранормального Гарри Прайс протестировал устройство в своей Национальной лаборатории психических исследований в Нью-Йорке и нашел его «горячим» – в прямом и в переносном смыслах.
Различные приспособления таят в себе соблазн для любителей паранормального и в наши дни. Это стало для меня совершенно очевидно в зале заседаний гостиницы Golden Phoenix, где сегодня утром собралась наша группа, чтобы прослушать лекцию Дейва Ойстера. Это обычное помещение для конференций – с длинными рядами столов с откидными крышками, деревянной кафедрой для выступающего и «институтским» ковровым покрытием зеленовато-лиловых тонов. Пока собравшиеся ждут Дейва и маленькими глоточками прихлебывают кофе, мой спутник свертывает торговые рекламки, разбросанные на столах перед нами и рассказывающие обо всех этих приспособлениях – разного рода измерителях, компасах, камерах, звукозаписывающих устройствах. Духи редко позволяют регистрировать себя с помощью созданных людьми сенсорных устройств. Однако бытует мнение, что это еще не доказывает, будто духов не существует.
Охотники за привидениями исходят из убеждения: мы не можем естественным образом видеть и слышать мертвых потому, что они существуют и вступают с нами в связь за пределами нашего зрительного и слухового восприятия – используя световые и звуковые волны. Именно поэтому эти люди используют фотоаппараты, заряженные чувствительной к инфракрасному излучению пленкой, а у Дейва Ойстера вошло в привычку носить с собой «детектор для летучих мышей». [52] Возможно, рассуждает он, покойники, подобно летучим мышам, испускают сигналы в ультразвуковом диапазоне. Вернувшись домой, я позвонила Биллу Джероса, президенту компании, выпускающей такие детекторы, называющиеся Belfry Bat Detector, и сказала ему, что, по утверждениями охотников за привидениями, его прибор можно использовать для установления связи с душами умерших. «Я не могу ни опровергнуть это утверждение, ни согласиться с ним», – заявил Билл, помолчав несколько мгновений. И добавил, что ультразвук испускают не только летучие мыши, но и грызуны, и насекомые, и телевизоры, и автомобильные тормозные устройства. Это значит, что некими сущностями, связь с которыми определяют детекторы для летучих мышей, могут быть еще североамериканские кузнечики или автомобили марки «Шевроле».
52
Летучие мыши ориентируются в пространстве с помощью ультразвуковых импульсов, отражаемых предметами в окружающем пространстве. – Прим. переводчика.
Сидящая рядом женщина пытается что-то делать с каким-то наручным измерительным устройством. Инструкцию для прибора она держит открытой.
Она бросает на меня взгляд, полный изумления и подозрительности – словно ей вовсе и не нужен Belfry Bat Detector, и она просто видит, как эти маленькие существа летают вокруг. «Нне-еет… Ну а вы видели?»
Я скашиваю глаза в текст инструкции. «Вы не можете видеть их, или чувствовать их запах, или прикасаться к ним, – говорится в этом манускрипте. – Но они присутствуют в вашей повседневной жизни». Я мысленно формулирую свой следующий вопрос, но ее приятель наклоняется к нам и говорит: «E-L-F, а не эльф. Аббревиатура означает Extremely Low Frequency (сверхнизкая частота. – Прим. переводчика)». Как естественный фон радиации. Как часть излучения микроволновки или линии электропередачи.
Ага.
Почти у каждого в нашей группе есть измерители ELF или EMF (последний – для определения электромагнитных полей). Связь между электричеством и душами умерших достаточно крепка, и ей не меньше полутораста лет. За вислыми плечами Ойстера маячат тени таких великих людей, как Томас Эдисон, Никола Тесла, Александр Грэхем Белл и его партнер Томас Уотсон.
И нужно помнить, что расцвет спиритизма – с его сеансами и общением с духами, пронизывающими эфирное пространство, – по времени совпадает с зарей электрической эры. Поколение, с такой готовностью позволявшее себе увлечься спиритизмом, должно было приветствовать столь волшебные вещи, как электричество, телеграф, радиоволны и общение по телефону: бесплотные голоса таинственным образом путешествовали в пространстве и оживали «по месту приема» – порой за сотни миль от того места, где впервые возникли. (Белл и Уотсон утверждали, что их телефон поначалу встретили таким улюлюканьем и скепсисом, которых не знали «шалости» спиритических сеансов. Подобно Эдисону, [53] они объездили со своими устройствами всю страну, устраивая публичные демонстрации их работы.) Если взглянуть на дело в подобном контексте, то один необъяснимый феномен не может казаться более загадочным, чем другой.
53
Эффектные выступления ради паблисити – одно из тех изобретений Эдисона, которые известны менее других. Проводя в 1903 году кампанию по дискредитации альтернативной системы электричества (он верил только в постоянный ток), Эдисон оказался втянут в ситуацию, связанную со слонихой Топси с Кони-Айленда, которую приговорили к смерти из-за убийства трех своих хозяев. (Один из них пытался скормить ей зажженную сигарету, так что, с моей точки зрения, правосудие все еще не свершилось.) Как провести быструю и гуманную эвтаназию – это был непростой вопрос. Цианид в данном случае оказался бессилен, а казнь через повешение сулила немалые логистические сложности. Эдисон обратился в Американское общество по предотвращению жестокого обращения с животными с предложением умертвить слониху с помощью электричества. Весьма эффектную казнь он отснял на пленку и в дальнейшем использовал фильм как доказательство смертоносности переменного тока.
Электромагнитные импульсы могли бы, кажется, восполнить пробел в объяснении (при отсутствии научной основы) медиумической коммуникации. Если вы готовы принять существование радио и телефона, то спиритизм уже не кажется столь безумным скачком в неизведанное. Специальное оборудование могло придавать спиритической связи намного больше правдоподобия. Как писал в «Signor Marconi Magic Box» («Волшебная коробочка синьора Маркони») Гэвин Вейтман (Gavin Weigtman), «индивидуумы, обладающие особыми способностями, могут действовать как «принимающие устройства» невидимых и неслышимых сигналов». К этому автор добавил, что убежденный спиритуалист сэр Артур Конан Дойль мог бы писать о том, как в ночное время телеграфные импульсы преодолевали огромные расстояния, служа доказательством «таинственных сил, пронизывающих тьму, но подвластных медиумам».
Даже сами изобретатели смотрели на эфир и электричество сквозь дымку благоговейного трепета, равно окутывавшую обе эти области. И «диссидент от электричества» Майкл Фарадей, описывая свои опыты с электрическими угрями, изумлялся тому, что его работа «находится за порогом того, что человеку позволено знать об этом мире». В своей автобиографии Томас Уотсон говорит об электричестве как об оккультной силе. Подобно удивительно большому количеству своих современников из научного сообщества, он поддался влиянию спиритизма и в течение двух лет верил в то, что его голову окружает нимб. [54] Однажды, когда с помощью прототипов телефонных аппаратов никак не удавалось передать связные фразы, Уотсон пытался (посредством медиумов и не говоря ни слова Беллу) получить совет у старых специалистов по прорывным коммуникациям – а именно у мертвых. (Увы, предложения с той стороны оказались «чепухой».) Томас по натуре был склонен мыслить, не ограничивая себя узкими рамками – во всяком случае, отступая от них на несколько шагов. Стремясь улучшить качество речи, передаваемой «новорожденным телефоном», он пробовал применить диафрагму – перегородку, передающую вибрации от голоса говорящего. Для этого он использовал различные по свойствам и форме материалы – включая барабанную перепонку и кости человека. Уотсон как бы позаимствовал подход у Александра Белла («Эй, не одолжишь ли ты мне свое ухо?»), пользовавшегося авторитетом знатока механизмов человеческой речи. Беллу добыть ухо помог отиатр Кларенс Блейк, получивший его от одного из своих пациентов после того – предусмотрительно отметил Уотсон, – как «с делом было покончено».
54
До тех пор пока Уотсон сам не выяснил, что его «нимб» вызывали солнечные лучи, падавшие под определенным углом, он верил, что избран судьбой ради какого-то великого предназначения. «Я говорил матери о своем нимбе», – пишет он. Хотя миссис Уотсон и не была убеждена в этом и не видела нимба, она повела себя вполне по-матерински и заявила, что «не видит ничего странного в том, что ее сын наделен такой отличительной чертой». Приободренный этим Уотсон доверился Александру Грэхему Беллу. Тот посоветовал ему проверить состояние глаз.