Жизнь с двух сторон
Шрифт:
И вот, представьте меня рядом с ними, которая никогда таких глупостей не спрашивает. За тело, да! Спасибо огромное! Особенно за возможность соединиться с ним, мужским телом в любовном экстазе! А иначе, как назвать?
Как вы о них. О, я знаю, кто они для вас.… Сначала они о–го–го! И любимые и единственные, а потом? Что говорим между собой: как о неодушевленном предмете — мой пришел, а вот мой козел, или еще чего похлеще…
И при этом снова лезем с ними в постель в погоне за ощущениями в себе их тела…. Ну не эгоистки же
А в девятнадцатом веке в русском обществе самым серьезным образом обсуждался вопрос о нравственности в любви. И звучал он так: это безнравственно продолжать жить с нелюбимой женщиной или надо уходить из семьи, если любовь закончилась?
Так вот я никогда этим не заморачивалась! Столько, сколько ему было надо, столько и жила с ним. И как только какие–то нравственные вопросы, то я ему… Адью, мальчик, спасибо лапочка, за нежное и приятное.… Иди к своей эгоистке и давись, изображая из себя горячо любимого мужчину, с ответами на ее такие глупые бабские вопросы….
Потому у меня, со всеми моими мужчинами никаких скандалов или выяснения отношений…
Моими, это теми, кто в данный момент занимал во мне своим мужским телом одно, ждущее их место, но уже в моем теле женском.
И я, пользуясь этим счастьем, занималась с ними самой подходящей для женщин работой.… А не парилась, как те эгоистки, за плитами и машинами стиральными, да с проблемами общежития в одной семье и квартире с таким постылым и ставшим таким нелюбимым мужчиной.
Потому они никогда для меня не были: ни козлами, ни дураками, ни как еще там вы их все называете, бывших своих любимых?
И потом. Я их сама не искала! Это они сами…
Но об этом прошу узнать дальше.… Итак, продолжу пожалуй!
На третьем курсе внезапно заболела. Будто что–то серьезное происходит заранее?
Купались в Днепре на острове, и водичкой слегка поперхнулась. Может это, а может наследственность? Одним словом. Эх, если бы одним только словом!
Готовили концерт камерной музыки, я сначала подумала, что сорвалась, переиграла. Смычок дрожал, и левая рука, самая главная скрипача словно с тормозом. Нехотя стала слушаться и предательски дрожать. Я к своей маме, профессорше, моей преподавательнице. Так, мол, и так.
— Хорошо, отдохни, может и правда переиграла. Бывает такое.
У меня было уже один раз на первом курсе, когда я столько занималась, что в конце — концов сон и покой потеряла. Спать не могла, и в ушах все время музыка, днем и ночью. Но тогда после отдыха дома летом все прошло.
И вот снова, но уже совсем по–другому. Ребята мне сочувствуют и советуют расслабиться. А я не могу, организм не принимает. Прямо не знаю, что это со мной.
Не буду дальше описывать. Не для того вам рассказываю, а просто скажу, что пришлось академотпуск брать, да по больницам, к профессуре медицинской.
Диагноз, как приговор к смерти! Все,
И вот, была жизнь с одной стороны, где я такая вся из себя живая и красивая, и даже слегка располневшая, а тут? Ни друзей, ни ребят, подруги вдруг сразу же за своими делами укрываться стали. Нет, заходили домой, конечно же, болтали, сплетничали, особенно мои подруги по школе, ну и все, пожалуй. А как жить дальше? Что это, отпущенное мне и неведомое мне время делать? Сидеть у мамы и папы на шее? Это мне–то?
Так, думаю, пока могу ходить, а я уже стала с палочкой ковылять по дому. И даже на людях, для маскировки, ногу перевязывать стала какими–то повязками: мол, нога временно больная. То буду бизнесом заниматься! Во, как! Не много и не мало. А каким? Деньги, что были, быстро ушли на лечение, да и лекарства теперь каждый месяц все с нарастающим итогом. Нет денег! Что делать?
Ничего, буду посредничать. Телефон есть, значит, если с головой к этому подойти, то буду сводить дебет кого–то с кредитом чьим–то, а мне проценты. Так почему–то решила.
И потом, у меня инвалидность, значит билеты на проезд льготные. Чего сидеть?
Села и поехала в свою консу…
Не смогла я! Шла еще и по дороге поняла, что не смогу с ними, своими родными музыкантами. Я ни разу не ревела до этого, а тут как заплачу!
— Девушка, что с вами? — Парень какой–то перед консой.
— Ах, — говорю, — потеряла все деньги и ногу еще потянула… — Вру ему, а что делать?
— Так! — Говорит. — Идти сможешь?
— Куда?
— А вон, Вольво стоит, к ней.
— Зачем?
— В больницу тебя отвезу.
— Нет! Я только оттуда, сказали, потихонечку ковыляй.
— Вот гады!
— Да нет! Они хорошие и подлечили.… А зовут Вас как?
— Серый!
— Серый? Хорошее имя…
— А тебя?
— Наташа!
— Вот что, Наташка! Ты сможешь меня подождать в машине?
— Смогу, только… — А я голодная приехала, прямо с поезда, страсть какая!
— Понял! Тебе что можно?
— Все! Я всеядная.
— Понял! Я сейчас!
Через минуту он мне корзину пирожков!
— Ешь! Я сейчас!
Сунул на сиденье заднее рядом со мной и сам пошел куда–то.
— А ключи? — Кричу ему. Он ключи оставил в машине.
— Ну, а ты зачем? Под сиденьем вода, пей. Музыку включи! Сиди, жди! Я скоро!
Я уже спала, когда он сел в машину.
— Все нормально?
— Порядок! Едем?
— Едем.
— Спи, мы не скоро, часа через два будем дома…
— Ешь пирожки. Крупные — с капустой, а маленькие — с повидлом. — Это я ему
— Спи, я радио тихо. Надо подумать…