Жизнь, смерть и прочие неприятности
Шрифт:
– При этом, мелкий пакостник знал, что после него у Арнольда намечаются жаркие горизонтальные танцы с Клозетой, и справедливо считал, что виновницей смерти мистера Бромма признают именно её.
Я снова выступил на первый план.
– И его затея увенчалась бы успехом, если бы не чудодейственный состав почтенной бабушки мисс Буденштокк. Составленный в незапамятные времена, он действительно не был ядом, являясь средством общеукрепляющим, повышающим потенцию и... как оказалось, единственным противоядием против гномьей отравы.
Глаза у
– Вы спросите нас: 'Кто убийца?' - Хамский прекрасно умел манипулировать толпой.
– Вы, наверное, подумаете, - его близняшка - тоже.
– Что, наверняка, был кто-то пятый, кто уже всерьез и качественно отравил этого навязшего в зубах мистера Бромма?
– И он был.
– Я тоже понемногу учился этому искусству.
– Не дождавшись штатных патологоанатомов, я произвел вскрытие самостоятельно. Это и позволило вычислить настоящего убийцу. И имя ему - инфаркт. Да-да, господа, банальнейший инфаркт, от вредной пищи, злоупотребления спиртным, крайнего эротического возбуждения. Яды, конечно, сыграли во всем этом некоторую роль, но - исключительно косвенную.
Пресса удивленно молчала, пытаясь переварить все, что ей только что наговорили. Хамские знали, как раскрывать преступления, как вести расследования, как обличать убийц и - главное их умение - когда нужно вовремя сматываться.
– А на этом наша пресс-конференция закончена!
Морвид широко улыбнулась, и мы втроем быстро просочились в неприметную дверцу в углу, предназначенную исключительно для персонала. Но кто бы попытался нас остановить?
***
Мне категорически не спалось. Казалось бы, день выдался достаточно насыщенным: пресс-конференция, спешное отступление, да и попросту нахождение в обществе близнецов Хамских, но нет. Оставив после себя пару издевательских зевков, сон ушел, будто его и не было.
Решение перебраться в гостиную и заняться докторской диссертацией в тот момент показалось мне крайне удачным. Ничто не усыпляло меня лучше сухого научного стиля, сдобренного щедрой порцией заключений о разнообразных вскрытиях. Правда, гостиная оказалась занята еще до моего прихода. На балконе, в том самом депрессивном инвалидном кресле Мордреда, обитала его близняшка. Она закинула длинную ногу на поручень, и задумчиво каталась, куря неизменную трубку с вишневым табаком.
– А, доктор, - приветствовала она меня, слегка обернувшись.
– Если не спится - можно посчитать голых девиц. Спокойный сон не гарантирую, но вам хотя бы будет интересно.
Я подумал, и тоже вытащил на балкон стул. Подумал еще немного, вернулся в комнату и налил вина в высокие фужеры.
– В таком случае, - присев, я насмешливо посмотрел на собеседницу.
– Почему же вы не воспользовались своим чудодейственным методом?
– Могли бы уже заметить, что сомнительные девические прелести меня мало интересуют.
– Что вам мешает заменить их прекрасными
– Бросьте, Джозеф. Красивыми тушками я бы увлеклась лет в семнадцать. А сейчас - это просто скучно.
– Сдается мне, вас гложет не просто скука.
– Кто сказал, что меня что-то гложет?
– Вы сели в депрессивное кресло своего брата, задумчиво теребили обручальное кольцо, что носите на цепочке, и, кажется, вели с кем-то безмолвный диалог.
– Знаете, Джозеф, порой вы чересчур наблюдательны. Выпьем?
Мы слегка соприкоснулись краями фужеров. Тонкий серебристый звон слетел с нашего балкона и поплыл в ночь. Мы выпили. Морвид немного помолчала.
– Что свело вас с моим братом? Я о том, почему вы все-таки его терпите?
– Сложный вопрос.
– Я достал трубку и набил её - исключительно, чтобы потянуть время.
– Пожалуй, мне сложно дать на него ответ даже себе самому. Ваш брат невыносим, циничен, но, в то же время, может многому научить...
– Слова...
– Хамская поморщилась.
– Нет, просто это довольно сложно облечь в слова. Понимаете, с ним просто живо. Нас пытаются убить, мы постоянно распутываем какие-то невероятные головоломки, а я понимаю, что вот она - жизнь. Это, а не нелепое просиживание штанов за написанием статей и диссертации.
Морвид слушала меня, слегка наклонив голову. Призрачный лунный свет стекал по коротким черным волосам, делая их почти седыми, обрисовывал классический ровный профиль, с высокими скулами и прямым носом. Горящими угольками светились в полутьме заинтересованные глаза.
– А что развело вас с ним?
Я втайне любовался девушкой. Ночь, вино, откровенный, почти интимный, разговор. Все это создавало ощущение нереальности происходящего. Морвид слегка пошевелилась, меняя положение, и снова начиная раскачиваться.
– Как бы забавно это ни звучало, но - глупость. Пусть Мордред этого никогда и не признает. Да, вы правы, я теребила кольцо. Когда-то давно жил мужчина, к которому я была неравнодушна. Это его подарок. А Мордред... Мордред нашел доказательства тому, что он - серийный убийца. В общем, тогда я наговорила брату много лишнего. Как, впрочем и он - мне. Думаю, сюда примешивалась еще и доля ревности, оттого, что в моей жизни появился еще один важный мужчина, не знаю. Да это и неважно. Просто я уехала в тот же день, и все. А этот случай стал первым в цепочке громких дел знаменитого детектива Хамского.
Девушка улыбнулась и посмотрела мне прямо в глаза. В воздухе скапливалось напряжение. Я вопросительно приподнял бровь.
– А вы, Джозеф, не серийный убийца?
– Как посмотреть. Порой, трупы, появляющиеся на прозекторском столе, становились таковыми при моем участии.
– Всегда знала, что мне привлекают мужчины с двойным дном.
– О чем вы думаете, Морвид?
– О, я не думаю, я предвкушаю. Не двигайтесь. Замрите. Да. Я предвкушаю, каково будет поцеловать эти губы. Как знать, ожидание, порой, лучше процесса...