Жизнь, смерть и прочие неприятности
Шрифт:
Так что, аккуратно подняв конверт каминными щипцами, стоящими возле двери как раз для подобных целей, я, со всеми предосторожностями, понес его в гостиную. Тщательно просветив, осмотрев, прощупав и обнюхав подозрительный конверт, мы пришли к выводу, что он не содержит в себе ничего, кроме письма, и взрываться при открытии вроде бы как не собирается.
– Посмотрите, - менторским тоном начал мой друг, не спеша раскрывать послание.
– Буквы вырезаны из газет, чтобы скрыть почерк. Но это же просто смешно! Взяты они явно из газет 'Шахтерский вестник' - только у них буква 'Т' печатается в форме кувалды, 'Адский гонщик' - только
– Откуда такие познания, Хамский?
– Я пребывал буквально в священному ужасе.
– Я изучаю современную литературу и прессу, - невозмутимо пояснил Мордред.
– К тому же, чтобы вы знали, Принстон, тридцать четыре процента маньяков-убийц - девственники. Потому что энергию девать некуда.
– Я это учту.
– Прекрасно. Продолжим. Смотрите на качество бумаги - плотная, шелковистая, но серая - значит, пославший это письмо предпочитает качество и надежность, но по невысокой цене. А теперь, приглядитесь внимательнее - видите этот серый налет и небольшое пятно? Принюхайтесь, - Хамский подал мне пример, еще раз обнюхав конверт.
– Спорим, анализ покажет, что налет - это железная стружка от работы напильником, а пятно - от машинного масла? И...
– И сам конверт пахнет гномьим пойлом, - обреченно закончил я.
Автором этого письма может быть только один гном - Кобальт Джонс.
Впрочем, сама информация, содержащаяся внутри, тоже как-то не особенно радовала. 'Девчонка у меня. Хотите увидеть её живой - приходите вдвоем. И никаких копов!'.
***
В дом Кобальта Джонса мы с Хамским заявились уже ближе к вечеру: отчасти потому, что остаток светового дня мы посвятили некоторым очень важным делам, а отчасти потому, что это же традиция: приходить к злодеям в гости ночью.
Тут следует особо заметить, что жил коварный гном в небольшой пристройке к их общему с Арнольдом Броммом автосервису, и, судя по виду так называемого жилища, являлся закоренелым, махровым маньяком-девственником. Стены небольшой комнатенки, вперемежку обклеенные фотографиями полуобнаженных мускулистых бородатых женщин и выдержками какого-то сектанстко-террористического толка, навевали мысли о шикарной докторской диссертации по девиантной психологии. А вот подозрительные мешки с самопальной взрывчаткой - о бренности всего сущего. Сидящая на стуле посреди комнаты Морвид оптимизма так же не прибавляла.
– Похоже, меня нагнули и собираются поиметь. Вот только удовольствия от этого, увы, никакого.
Морвид приветствовала нас в своем неповторимом стиле, и то, что она была не только связана, но еще и опутана проводками подозрительного вида, похоже, нисколько её не смущало. Потрясающе целостная личность.
– Ну и что ты тут делаешь?
– Мрачно поинтересовался Мордерд тоном оскорбленного папаши.
– Уж точно не тебя дожидаюсь!
– Настолько эмоционально, насколько позволяла взрывчатка, прореагировала Хамская.
– Надеюсь, вы догадались привести с собой копов? Что, нет? Ну вы и придурки!
Восхищение и уважение причудливо смешались в её взгляде и свисте.
– Где Джонс?
Каюсь, я крайне невежливо прервал трогательное семейное воссоединение, но когда
– Чушка ты моя, бородастенькая!
– Ласково, будто подзывая кабанчика на убой, пропела Морвид.
– Иди сюда, сиськи покажу!
Мы с Хамским на несколько мгновений остолбенели, а я, вдобавок, почувствовал, как мучительно заливаюсь краской. Впрочем, страстный призыв сестры моего друга не остался без внимания. Раздался дробный топоток и на сцене появилось новое действующее лицо.
Есть существа, по внешнему виду которых вы в жизни не догадаетесь, что имеете дело с насильником-извращенцем-убийцей. Есть существа настолько серые и безликие, что даже стоя с ними лицом к лицу вы все равно не можете вспомнить, как же они выглядят. А есть существа, при одном взгляде на которых становится понятно, что ничего хорошего ждать от них не приходится. Да что там, они и плохое испортить умудрятся...
Кобальт Джонс относился именно к такому типу существ, поражая каким-то прямо гротескным сочетанием злодейства и нелепости. Будучи типичным афрогномитянцем, он имел в активнее иссиня-черную кожу, приплюснутый нос и завивающуюся мелкими-мелкими колечками клочковатую бороду. Размеров на пять бОльшая, чем сам владелец, футболка смотрелась на нем кокетливым платьицем, а штанишки, наоборот, были откровенно коротки и казались снятыми с какого-то ребенка. Довершался сей причудливый комплект кроссовками поистине огромного размера и, надетой задом наперед, строительной каской мерзкого оттенка взбесившейся фуксии. В потных маленьких ручонках он сжимал коробочку с единственной вызывающе торчащей алой кнопкой - похоже, детонатор.
Морвид не дала гному и рта раскрыть. Искренне считая себя хозяйкой ситуации, она и мысли не могла допустить, что кто-то может полагать иначе.
– Знакомьтесь, джентльмены! Вот это мелкое недоразумение и есть Кобальт Джонс. А так же, международный террорист, который еще не успел нигде нагадить, но собирается - Ахкобальт ибн Засунт аль-Задэ. Впечатляет, да? Он сам придумал.
Джонс важно напыжился.
– Что у него там в задэ?
– Живо заинтересовался Хамский, одним невинным вопросом сбивая с Кобальта всю спесь.
– Эй ты, наглый чувачок!
– Признаюсь честно, на месте гнома я бы не тратился на всякую чушь, типа терроризма, а вложился в занятия с хорошим логопедом.
– Типа че, хочешь показать, что ты тут самый крутой перец, да?
Хамский поморщился. Его аристократичная натура не могла выносить подобное.
– Предлагаешь считать самым крутым тебя, Джонс?
– Не, я не понял! Ты чо, не въезжаешь? Да я взорву тут все к хренам моржовым. Её взорву, тебя взорву, его взорву...
– Себя, - вежливо подсказал я.
– Себя, - послушно повторил Кобальт, и понял, что что-то тут не так.
– Не, вы чо такие наглые, а?!
– Ой, меня сейчас стошнит от этого тестостерона.
– Неожиданно Морвид вклинилась в сугубо мужской разговор, сделав это с присущей ей грацией.
– Вы тут повыясняйте, у кого орешки крепче, а я пока пойду - разомнусь.
Изящно поведя плечами, Хамская сбросила с себя веревки вместе с проводками, и свободно встала. Мы, не пожелав следовать её совету, поспешно залегли, каждую секунду ожидая жуткого взрыва. Кобальт Джонс натянул каску едва ли не по самые уши, и, как черепашка, попытался спрятаться в ней полностью.