Жизнь со смертью визави

Цветков Сергей

… Так было встарь. Теперь не то —

с комфортом нынешнее племя

катит: телегу на авто

сменил ямщик, седое время.

Катит, беспечно, как всегда,

несётся мимо Мекки, Рима,

и сухо щёлкают года

на счётчике неумолимом.

Глядишь – ан ты уже старик,

морщины возле глаз все чётче…

И, кажется, шофёр привык,

Что не оплачен

будет счётчик.

Из Откровения Иоанна Богослова

1.

Господень Ангел был со мной,

и был я в духе в день воскресный.

И вот внезапно за спиной

услышал трубный глас небесный:

«Я есмь начало и конец,

пред Кем падут народы с дрожью.

К тебе послал меня Отец

свидетельствовать Слово Божье:

Мои уста – как острый меч,

семь звёзд держу в своей деснице,

и шуму вод подобна речь.

Всё, что увидишь, – да свершится!»

Я обратился и узрел

Того, чьи очи – яркий пламень,

кто смерть и муку претерпел,

и пал к ногам Его, как камень.

2.

И дам ему звезду утреннюю.

Жизнь тяжела, и смерть страшна без веры.

Как ночь темна! Как долго до утра!

И множатся в душе моей химеры,

и сталь сомнений, как клинок остра.

Дай силы мне, дай веру, Боже живый!

К Твоим словам вовек я не был глух!

Но стадо разбрелось, и глохнет нива,

о камни притупился острый плуг.

Как долго эта ночь над миром длится, —

ночь страха, беззаконья и греха!

Когда ж над нами светлая денница

блеснёт, благословенна и тиха?

Ведь мука неслучайна и желанна,

и сладок пот безмерного труда,

когда чела усталого нежданно

касается высокая звезда.

3.

Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч;

о, если бы ты был холоден или горяч!

Пылает дух, но холод мира злее.

Вселенная – сплав снега и огня!

И люди жмутся к людям – так теплее.

За что же Ты из всех избрал меня?

Мои грехи – разменная монета;

на драхму я не разменял добра.

Вся жизнь моя – мерцанье полусвета;

мой сон всегда спокоен до утра.

Прости

меня, ведь я уже немолод,

душе тяжёл Тобою данный дар.

Мне страшен Твоего презренья холод,

Твоей любви и ненависти жар!

4.

Я видел, я видел день Божьего гнева!

Лишь волей Всевышнего я не ослеп,

когда пред престолом умолкли напевы,

и Он семь печатей снял с книги судеб.

Конь белый, конь рыжий, вороный и бледный

покинули первыми звёздную высь,

и четверо всадников в скачке победной,

губя всё живое, как смерч, пронеслись.

И звёзды упали, померкли светила,

и сделались разом горьки воды рек.

Глухое безмолвие землю покрыло,

и время навеки прервало свой бег.

И небо сокрылося, свившись, как свиток,

и в недрах своих содрогнулась земля.

Рабов и свободных, голодных и сытых

пришёл по делам их судить Судия!

И огненный Ангел с грозою во взоре

трубил над повергнутым миром лжецов:

– О, горе живущим, о, горе, о, горе, —

втройне им завиден удел мертвецов!

5.

Имя сей звезды полынь…

Вся горечь мира на моих устах,

когда звезды я имя называю,

в чьих изумрудно-ледяных лучах

на землю сходит горечь неземная.

Наверно, там – совсем в иных мирах,

свободу и бессмертье обретая,

я б позабыл страданье, скорбь и страх, —

всё, чем болит душа живая!

Но сердцу кто-то шепчет: «Ты окинь

вокруг себя пустым, холодным взглядом

и помни: ты навек в кругу заклятом,

пока средь этих ледяных пустынь

горит далёкая звезда-полынь,

вселенную питая горьким ядом!»

6. Язычники

На медном небе лёт священной птицы

вещает волю тёмную богов.

На жертвеннике медленно курится

дым тёплых жертв – сладчайший из дымов!

О, этот запах любят наши боги!

И наши ноздри тонко чуют кровь,

с тех пор, как нам дракон десятирогий

открыл, что бремя мира есть любовь.

Он дал нам силу льва и мудрость змия,

он в руки нам вложил разящий гром,

Конец ознакомительного фрагмента.