Жизнь солдата
Шрифт:
Лагерь состоял из двух длинных бараков с маленькими окошками, кухни и сарая для склада, а также одного длиннющего летнего навеса, под которым были намертво вкопаны длинные столы и скамейки. Под навесом была столовая. В стороне от построек была обширная площадка, в центре которой стоял высокий шест. На этой площадке проводились утренние и вечерние линейки. Весь лагерь был огорожен высоким штакетником. Нас распределили по баракам, познакомили с вожатыми и строго-настрого предупредили, чтобы мы никуда не уходили за пределы лагеря. В бараке стояло множество железных кроватей с низкими спинками в четыре ряда, проходы были
При распределении кроватей я оказался рядом с Ароном Шпицем. Мы вместе учились в третьем классе школы №6. Именно здесь, в пионерском лагере, мы подружились с ним на всю жизнь. Это была не такая дружба, которая была у меня с соседями по нашей улице. Там мы то дружили, то ссорились, то сходились, то расходились. С Ароном мы за всю жизнь ни разу не поссорились. У него было доброе сердце и уравновешенный характер. Он никогда не задавался и не доводил дело до конфликтов. С ним всегда было хорошо, и я иногда тоже шел на уступки, боясь потерять дружбу с ним. Если бы не было рядом Арона Шпица, я бы убежал из лагеря домой.
Целыми днями мы слонялись по лагерю без дела. Некоторые ребята собирались компаниями и без спроса уходили в лес. Девочки целыми днями прыгали на своих скакалках. По выходным дням к нам приходили родители и родственники. Это были наиболее интересные дни. Но они проходили быстро и незаметно. Иногда к нам приезжала кинопередвижка.
Пожалуй, интереснее всего было в столовой. Напротив меня и Арона сидела девочка, которая все время моргала глазом. Я понимал, что это у нее какой-то тик, но Арону я сказал, что эта девочка все время подмигивает ему. Оказалось, что эту девочку зовут Зиной Рабинович, и Арон давно знает ее, потому что ее мать работает с отцом Арона в одном магазине. Но делать было нечего, и я каждый раз подначивал его:
– И все-таки она тебе подмигивает как знакомому.
Арон не сердился.
Один раз нас построили и повели в поход. Отошли от лагеря на несколько километров, расположились на лесной лужайке и стали петь песни. А к обеду вернулись. Так и прошел месяц. Впечатление от лагеря осталось невеселое…
Вот почему я спросил у мамы, что это за путевка и где находится этот детский санаторий.
– Где-то за Могилевом, – ответила мама.
– Возьми эту путевку, – сказал я маме, – может быть там будет интересно.
И вот я еду в сторону Быхова опять, но уже в компании еще четырех мальчиков, одному из которых поручено быть старшим, так как он действительно старше остальных. Станция в Быхове напомнила мне давнишнюю поездку. Тот, кто здесь не был, никогда не подумает, что это длинное кирпичное здание со множеством окон, но без дверей, и есть станция. Он скорее всего подумает, что это какие-нибудь мастерские или, в лучшем случае, депо. Но я здесь уже был и точно знаю, что это станция, а вход на эту станцию находится с обратной стороны. Удивительно, но сам Быхов так же нелепо построен, как и его станция.
Хорошо ехать в компании: интересно, весело и беззаботно. Время бежит быстро. Вот и Могилев. Станция похожа на дворец: красивая, народу много. Но только мы вышли из вагона, как нас сразу же нашел немолодой, но интересный мужчина. Очевидно, что кто-то сообщил ему телеграммой, в каком вагоне мы находимся. Он быстро провел нас через привокзальную площадь и попросил залезть в кузов грузовой машины,
Я очень жалел, что мне не пришлось побывать внутри станции «Могилев». Дело в том, что мне кто-то говорил, что крыша станции стеклянная, а я никогда не видел таких крыш, и очень хотел посмотреть, как она выглядит. Так получилось, что аккуратность встречавшего нас человека помешала нам увидеть стеклянную крышу.
Дома в Могилеве оказались почти такие же, как и в Рогачеве, только они стояли очень тесно с маленькими двориками. Дома в основном деревянные, но встречались и каменные особняки и даже каменные двухэтажные дома. Меня особенно поразили улицы, круто спускавшиеся в глубокие овраги. По одной такой улице нам пришлось ехать. Мы скатывались по длинному крутому спуску. Даже страшно было. А вдруг тормоза у машины не сработают? Тогда прощай наши головы. Но вот мы благополучно спустились до самого дна оврага и оказались между двух высоких гор. И самое интересное то, что весь этот крутой спуск густо застроен домами. Как ходят здесь старики – не представляю. Подниматься в гору на машине гораздо спокойнее для души, хотя двигатель натужно гудел, и машина очень медленно, но неуклонно, ползла вверх.
Скоро нас привезли к дому заведующего этим детским домом отдыха. Это был большой частный дом. Просторные комнаты были со вкусом обставлены красивой мебелью. Везде бросалось в глаза множество дорогих сувениров. Хозяйка, очень милая, приятная женщина, угостила нас всех бутербродами с колбасой. Один только я отказался от угощенья. Хозяйка объяснила мне, что придется еще долго ждать, пока не подъедут другие группы, и поэтому надо перекусить. Но я все равно отказался. А она очень удивилась моему отказу. Она не знала, что для меня день без еды – чистый пустяк. Так я и провел почти весь день без еды, но вот собрались все группы, и нас на автобусе повезли в дом отдыха.
Дорога в дом отдыха была довольно интересной. Сопровождавший нас мужчина показывал нам холмы и памятники, где были похоронены русские солдаты, сражавшиеся с полчищами Наполеона еще в 1812 году. Жаль было, что мы не могли остановиться и прочитать надгробные надписи. Дело шло к вечеру, и мы очень торопились. Когда мы приехали в дом отдыха, уже начались сумерки. Место здесь было очень красивое. Двухэтажный белый дом с колоннами тоже радовал глаз. Наверно, это – бывшая помещичья усадьба. Но больше всего мне понравились ели. Их здесь было много. В нашем лесу ель встретишь редко, сплошные сосны, а тут, наоборот – сплошные ели. Не знаю, как вам, а мне они всегда казались сказочными деревьями. Во-первых, они похожи на китайские пагоды, а во-вторых, от них исходит какое-то спокойствие и уют. Можно сказать, что мне здесь понравилось с первого взгляда.
Я попал в комнату нижнего этажа. Нас здесь собралось двенадцать мальчиков, и каждому – своя кровать, своя тумбочка, свой табурет. Половина комнаты была свободна. У окна стоял столик с двумя стульями, а на столике стоял графин с водой, ваза с цветами. Около дверей у стены стояло пианино. Нас повели в столовую и накормили вкусным ужином, а затем предложили отдыхать.
В такую приятную обстановку я попал впервые. После ужина все сразу легли спать: утомились за целый день, проведенный в дороге.