Жизнь среди предков
Шрифт:
Когда я потихоньку смог разгрузиться, предложив Совету кандидатуры толковых соплеменников, быстро вникших в тот или иной процесс производства, на мне остались только тренировки моих ровесников, отличающихся по возрасту от моего плюс минус год-два. Узнав, что за закупками всего необходимого отправится отряд воинов вместе с Сагилом, я попросил жреца Ареса взять меня на рынок в Танаис. Тот кивнул — Выходим завтра с рассветом, будь готов, Миша!
Утром я оседлал своего жеребца и, взяв с собой кожаные мешки и заводную лошадь, я гордо посматривал на сарматов, которые гордо отказались от стремян и новых седел. А вот жрец поступил с точностью наоборот — он попросил меня помочь с седлом и сам нарезал ремни стремян, подогнав их под длину своих ног. Кузнец наделал нижних частей стремени а шорники обшили
Поэтому воины показательно меня не замечали, злясь на меня как генератора идей, которые переняли их сыновья и младшие братья. С нами позади кавалькады двигались десяток повозок с овцами.
Нас догнали скифы, которых направило их племя на торжище.
Я вооружился индийским тальваром с эфесом-корзинкой, японским вакидзаси и секирой с длинной рукоятью, сделанных на кузне из моего железа, под мои габариты, причем под моим руководством кузнец смог из кусков чистого серебристого цвета, с тёмно серым оттенком (тамахаганэ) сковать мое оружие. Процесс выковывания каждого меча под моим руководством длился от трех до пяти недель вместе с полировкой и заточкой.
Для изготовления заготовки меча кузнец выковывал два бруска, из твёрдой высокоуглеродистой стали и более мягкой — низкоуглеродистой. Кусочки стали с примерно одинаковым содержанием углерода насыпались на пластину из того же металла, в едином блоке всё нагревалось до 1300 °C и ударами молотов сплавливались вместе. Затем, начинался процесс проковки заготовки. Заготовка плющилась и сворачивалась вдвое, затем снова плющилась и сворачивалась вдвое в другом направлении. В результате многократной проковки получилась многослойная сталь, окончательно очищенная от шлаков. После окончания процесса проковки сталь представляла собой многослойный «пирог», в котором насчитывалось тридцать три тысячи слоёв стали.
Я же когда сам смогу работать в кузне, для себя буду использовать более сложные технологии, при которых свариваются до четырех брусков: из самой твёрдой стали формируют режущую кромку и вершину, два бруска из менее твёрдой стали, идут на боковые стороны, а брусок из относительно мягкой стали формирует сердцевину. Секира и лук в саадаке крепились к седлу. Еще при мне были три метательных дротика и четыре метательных ножа, для которых я нашил на своей одежде карманы-ножны из кожи. В общем, я вооружен"до зубов" и надеюсь, опасен! Через месяц кузнец обещал мне изготовить чешую для ламеллярного доспеха. Я решил для начала изготовить для себя бригантину и кольчугу, а позже как подрасту полный ламеллярный комплект.
Я лично вез на продажу выкованные по моей просьбе мечи кхопеш, махару и греческий ксифос, выкованные из худших кусков плавки обычным способом без моих хитрожопых знаний. Но даже такая сталь превосходила обычные мечи, которые изготавливали в это время. Каждого типа меча мне выковали по три, а греческих аж шесть штук. За эти мечи я рассчитывал получить много полезного товара. Весь мой товар был нагружен на второй лошади. Жрец тоже вез на продажу клинки из худшего качества металла. Хорошую сталь мы пока решили не светить. К вечеру мы добрались до Танаиса, решив вместе с соседями скифами заночевать вне его стен. Жрец достал из своего мешка пару десятков кирпичей и сложил из него мангал. Затем жрец из другого мешка вынул шампура. Я отвязал от седла годовалого кабанчика, подстреленного мною по пути и наскоро освежеванного; быстро нарезал мясо и вскоре дрова прогорели и на углях зашипело сало, капая с кусков на угли. Многие воины также в пути не зевали и запас мяса был довольно приличным. Скифы, для которых такое приготовление мяса было в диковинку, окружили жреца и тот махнул рукой, разрешая воспользоваться нашим мангалом для готовки скифами шашлыка.
Мясо было молодое и не сильно жилистое, немного соли и приправ придали кабанчику божественный вкус. Я важно сидел рядом с жрецом и прямо с шампура срывал своими крепкими зубами кусочки мяса, блаженно щуря глаза
Я слышал, что скифский вождь лично навещал новый дом нашего походного вождя, чей дом выложили в два раза больше моего. Вместо обычной полуземлянки его была с жилой мансардой, на которую можно было подняться по деревянной лестнице. Да и жилища для скота у него было в два раза больше, а для казны вождь приказал возвести крепкий сарай. На углах его большого двора я предложил поставить пяти метровые деревянные башни, их соединили вкопанные вертикально заостренные ровные бревна. В общем, получилась маленькая крепостица и вождь это оценил, лично поблагодарив меня и вручив мне подарок для моей матушки — женский головной убор в виде кокошника, обшитого золотыми бляшками. Теперь мать Хоруаса гордо демонстрировала соседям подарок вождя и мой старший брат занял среди своих сверстников положение ведущего, возможно Люк станет настоящим вожаком. Все к тому шло.
Утром мы вошли в город и встретили греков, которые поглядывали на нас свысока. Они считали кочевников варварами, дикими людьми, причисляя себя к цивилизованному эллинскому миру. Торговые ряды были расположены у самых ворот, часть торговцев с товаром расположились за стеной города. Повозки и кони остались на месте нашей ночевки под охраной нескольких воинов. Жрец оглянулся и, заметив торговцев оружием, устремился в их сторону. Нагло потеснив греков, жрец на шкурах выложил свой товар и я рядом с ним разложил свои мечи. Сначала греки попробовали возмущаться, однако десяток наших воинов, положив руки на эфесы своих мечей, так взглянули на греков, что те невольно потеснились в стороны вместе со своим товаром.
К нам сразу же подошли любопытные. Перебирая наши клинки, греки оживленно начали обсуждать наш товар, удивленно изучая сталь и остроту заточки. Греческий я неплохо знал — в нашей бригаде были несколько бойцов греческого происхождения, которые знали язык своих предков. Я как полиглот легко овладел греческим и теперь пытался понять о чем говорят местные. Греческий — самый старый язык в индоевропейской языковой семье и потому благодаря знаниям европейских языков, греческий легко усвоился мною, только древнегреческий немного отличался и смысл слов приходилось улавливать. Все же я понял, что греки охренели от нашей стали и решили облапошить дикарей, заплатив им хорошо если десятую часть от действительной стоимости. Я прошелся по соседям, выясняя цену их товара, затем пробежал по рынку и, вернувшись к жрецу, пересказал тому истинную цену нашего оружия и наших овец. Жрец кивнул и поручил торговлю мне.
Высшей денежной единицей той эпохи в Греции был серебряный талант равный шести тысячам драхм. В таланте было шестьдесят мин. Мина содержала сто драхм. Драхма состояла из шести оболов. Овца стоила от двенадцати до шестнадцати драхм, один медимн оливок (52,5 литра) — две драхмы, один медимн ячменя — пять драхм, лук медимн — семь драхм, один метрет(42, 5 литра) вина — восемь драхм, коза — двенадцать драхм, бык или корова — семьдесят драхм, лошадь рабочая — пятьсот драхм, лошадь ездовая — одна тысяча двести драхм, гиматий (плащ) — десять драхм три обола, одежда из шерсти — двадцать драхм, лук с колчаном — пятнадцать драхм, бронзовая кираса — пятьсот драхм, копьё гоплита и меч с ножнами и поножи стоили двадцать-тридцать драхм, шлем — сто драхм, легкий щит — двадцать драхм, льняной доспех — тридцать драхм, дротики от одного до двух драхм. Но оружие оружию рознь — местное железо и рядом не стояло с нашей сталью. Так же как и цены за лошадей — за коня Буцефала, приведенного из Фессалии и купленного Филиппом II для его сына Александра, было заплачено тринадцать талантов. Поэтому я за стальной нож предлагал тридцать драхм. А мечи и вовсе решил продать, организовав аукцион.