Жизнь в авиации
Шрифт:
Из Армавира мы перелетели в Краснодар. Затем посетили Киев и возвратились в Москву. Через некоторое время в Москву прибыл первый заместитель министра Революционных вооруженных сил Республики Куба, член политбюро Хуан Альмейда, который вместе с Фиделем Кастро штурмовал в 1956 году казармы Монкада. Для этого высокого кубинского гостя был организован прием от имени министра обороны СССР Маршала Советского Союза Р.Я. Малиновского. Прием давал первый заместитель министра обороны А.А. Гречко. На обеде присутствовали примерно 20 человек, в том числе и Маршал Советского Союза Н.И. Крылов, командующий Ракетными войсками стратегического назначения. Во время обеда Крылов бесконечно рассказывал анекдоты. А.А. Гречко тоже решил повеселить гостей: "В одной из компаний изрядно выпили спиртного. Один из подвыпивших проглотил штопор. Позвонили
Альмейда, обратив внимание на то, что меня допрашивает Гречко, попросил задать ему вопрос: "Почему Каин убил Авеля?" Гречко ответил, что не знает. Тогда Альмейда и сказал: "За старые анекдоты". После этого все присутствующие расхохотались.
Перед прилетом делегации в Москву из Гаваны пришла радиограмма, где излагалась просьба Хуана Альмейды не устраивать для него торжественных встреч и тем более пышных приемов. Забронировать небольшую, уютную гостиницу, где можно было бы отдохнуть несколько дней. Получив эту радиограмму, мы долго думали о программе пребывания и решили устроить Альмейду в доме отдыха ВТО. Нас встречал народный артист СССР Царев со своей супругой. Поужинали. После небольшого концерта пошли отдыхать. На другой день после завтрака нам устроили катание на лодках. В первую лодку к матери Царева, которой было далеко за 70 лет, посадили Альмейду и меня. Покатались. Затем обед и опять небольшой концерт вечером. Хуан подошел ко мне и говорит: - Куда ты меня привез? Я хочу видеть молодых русских девушек, а ты мне подсунул 80-летнюю бабушку. Поехали обратно в Москву.
Об этом я проинформировал Царева. Он был очень раздосадован. Однако я сумел его убедить, что произошло неожиданное изменение в программе, причем не по вине гостей.
Так на этом закончилась моя переводческая работа.
В 1965 году после демобилизации из рядов Советской Армии я перешел работать в Международное транспортное управление гражданской авиации. Был создан отдел по работе с представителями Аэрофлота. В связи с тем, что я владею испанским, английским и немного немецким языками, имею опыт работы за границей и два высших образования, меня охотно взяли на должность инженера отдела.
Так началась моя работа в Аэрофлоте. Оперативная работа с представителями Аэрофлота за границей, протокольные вопросы и т.д. Несмотря на то, что мне была предложена небольшая должность, к работе я приступил с большим желанием. Ведь я снова вернулся в авиацию. Хотя работа на земле, но все же в авиации.
Начальником отдела был В.И. Смирнов. С ним мне не пришлось долго работать. Произошел несчастный случай. В Браззавиль готовился технический рейс Аэрофлота на самолете Ту-114. Была зима. При взлете с заснеженного аэродрома летчик не выдержал направление взлета, самолет зацепился за сугроб, перевернулся на середине аэродрома и сгорел. Много погибло людей, в том числе и В.И. Смирнов. В этом же самолете находился начальник ТУМВЛ генерал Башкиров, с которым мы учились на одном курсе в Монинской академии. Он в этом полете был главой делегации. При взлете находился в хвостовой части самолета, поэтому и остался жив.
После Смирнова начальником отдела был Л.И. Рыбаков (бывший командир самолета Ту-104), затем генерал в отставке М.Б. Комаров и т.д. Всего за время моей работы в этом отделе сменилось 15 начальников.
В 1969 году меня направили на два месяца в КНДР на подмену представителя Аэрофлота в Пхеньяне Дубинина на период его отпуска. Но получилось так, что я там проработал не два, а шесть месяцев. Дубинин заболел. Затем сдавал экзамены в Академию гражданской авиации в Ленинграде.
Командировка в КНДР была интересной. В то время в Пхеньян летали самолеты Ту-104 один раз в неделю. День-два работаешь, а остальные дни недели занимаешься самообразованием. Вот тогда-то и надо было писать воспоминания о Великой Отечественной войне. Память была свежее. Ведь с годами многое забывается. Послом в КНДР был тогда Судариков. Высокий, симпатичный, импозантный мужчина. Каждый раз, прогуливаясь по саду посольства, приглашал меня, рассказывал о себе, спрашивал о моей работе на Кубе. По возможности
Шел 1968 год. Отношения Советского Союза с Кубой были натянутые, поэтому и между советским и кубинским посольствами поддерживались сугубо официальные отношения. Однажды в аэропорту посол Кубы встречал свою делегацию. Самолет задерживался. Посол обратился ко мне и спросил, когда прилетит самолет. Я ему ответил на испанском языке, что самолет задерживается с прилетом минут на 40. В ожидании рейса мы познакомились. Я рассказал, что знаю хорошо Курбело, Дьеклеса, Альмейду. Встретив делегацию и уезжая в город, посол пригласил меня к себе в гости. Доложил об этом своему послу, он разрешил принять приглашение. По предложению Сударикова кубинский посол был приглашен в советское посольство для просмотра кинофильма. Тот дал согласие. Затем прошли переговоры между ними. Переводчиком приглашен был я. Так восстановилась дружба двух послов. Да и отношения на государственном уровне после посещения Кубы и беседы Косыгина с Фиделем Кастро стали восстанавливаться в лучшую сторону.
Командировка закончилась. Возвращаюсь в Москву. Решил сделать остановку в Омске, где проживали мои дядя и тетя. Об этом я проинформировал второго пилота. Родные были очень рады моему посещению. На другой день очередным рейсом прибыл в Москву. Пришел на работу, меня вызвал начальник политического отдела управления В.Д. Вишневский. Недоумеваю. Зачем же он меня вызвал? Оказалось, командир корабля доложил руководству отряда, что я напился и пьяный отстал от рейса. Эта нелепая выдумка была опровергнута другими членами экипажа. Особенно был недоволен поступком командира второй пилот, который знал, что я специально сделал остановку в Омске, а не отстал в пьяном виде от самолета. Недоразумение было исчерпано.
В 1970 году мне предложили оформить документы для поездки в длительную служебную командировку на Кубу. Я согласился и через два месяца сменил представителя Аэрофлота Н.И. Торицина. На Кубе по совместительству исполнял обязанности представителя Аэрофлота в Испании, Перу и Чили.
В то время у Советского Союза с Испанией дипломатических отношений не было. У власти был Франко. Я хорошо знал представителя авиакомпании "Иберия" в Гаване. В одну из командировок высказал заместителю министра гражданской авиации С.С. Павлову мысль открыть полеты в Испанию не из Москвы, а из Гаваны. Тем более в то время у Испании с Кубой были хорошие отношения. Павлов поддержал мою идею. Сергей Сергеевич, как и всегда, быстро уловил все то, что я рассказал ему о полете Ил-62 из Гаваны в Мадрид, и без лишних вопросов дал указание по телефону своим подчиненным оказать максимум помощи в осуществлении этой идеи.
Сергей Сергеевич Павлов, 1925 года рождения, генерал-лейтенант, обладал огромными знаниями в международных авиационных делах. Занимая должность заместителя министра гражданской авиации СССР, он достойно выполнял свои обязанности. С ним всегда можно было решить любой вопрос быстро и конструктивно, получить необходимую поддержку.
После возвращения в Гавану я провел переговоры с кубинскими авиационными властями и с представителем испанской авиакомпании. Был сделан запрос в Мадрид. Пришло согласие на полет советского самолета из Гаваны в Мадрид. Мы решили экипаж сделать смешанным. Летный состав от Аэрофлота, бортпроводники от авиакомпании "Кубана". На борту самолета надпись "Аэрофлот" дополнили новой - "Кубана".
В один из летних дней самолет Ил-62 прилетел в Мадрид. Представителем от гражданской авиации СССР был назначен я, от кубинцев Педро Триго начальник протокольного отдела Института гражданской авиации Кубы. Во время полета Педро мне подробно рассказал, как они штурмовали казармы Монкада. Из его рассказа я понял, что штурм казарм происходил с трех направлений. Основные силы были сосредоточены под руководством Фиделя Кастро. И вот когда колонна автомашин с фиделевцами на борту, переодетыми в батистовскую форму, стала подъезжать к казармам с тыла, то первая автомашина резко затормозила перед тротуаром и невольно произвела шум, который услышали охранники. Они выбежали навстречу двигающейся колонне. Мгновение, и Фидель отдал приказ стрелять в охранников. Внезапность была утрачена. Поднялась тревога. Из других казарм начала поступать подмога. Завязалась перестрелка, но силы были неравные, и группе Фиделя пришлось отступать.