Жизнь в зеленом цвете - 4
Шрифт:
– Не боишься обжечься?
– лукаво спросил Гарри.
– Я люблю играть с огнём.
– Огонь тоже любит играть с тобой…
На этот раз Элоиза оставалась в лазарете весь день; во время обеда Гарри пришёл её навестить, всё ещё чувствуя, как горят губы от бешеных поцелуев. Сразу после завтрака МакГонагалл косилась на взъерошенного, с блестящими глазами Гарри неодобрительно, но промолчала - только после урока задержала его на минуту и оповестила о том, что у него неправильно застёгнуты пуговицы на рубашке, одна пропущена. Гарри, улыбнувшись, поблагодарил и всё в таком же виде отправился на Чары, а потом на Историю Магии. Все занятия он идиотски
Однако вся лёгкость, с которой он сегодня порхал по школе, заметно приувяла при виде Элоизы с забинтованными руками.
– Как ты?
– Гарри присел на стул у её кровати.
– Отлично, - отозвалась Элоиза.
– А у тебя рубашка неправильно застёгнута.
– Ой… - Гарри удосужился наконец-то исправить оплошность
– Завтра уже приду на уроки. Эта гадость не слишком сильнодействующая…
– Это всё из-за меня, - покаянно вздохнул Гарри. Ему действительно было стыдно.
– Эта Скитер…
– Сделай их всех, Гарри, - внезапно попросила Элоиза.
– Сделай их всех на втором испытании. Пусть подавятся. Ради меня.
Гарри не жалко было кивнуть.
– Ты уже разгадал загадку яйца?
– Практически, - соврал Гарри.
– Ещё немного осталось.
– Молодец, - Элоиза улыбалась с закрытыми глазами.
Возможно, она ждала поцелуя. Но, к её сожалению, Гарри не испытывали никакого энтузиазма по поводу касания её губ. Она была хорошей знакомой, и только.
– Ну, мне пора, - Гарри покосился на часы и поднялся на ноги.
– У нас сейчас Снейп…
– Идёшь на растерзание?
– Ага. Пожелай мне удачи.
– Удачи, Гарри.
Гарри помахал ей рукой и скрылся за дверями.
Он не знал, что думал по этому поводу Олег - или кто-либо ещё, если уж на то пошло - но у него были уже вполне определённые планы на вечер: найти в достаточных количествах воду, куда можно залезть с головой и попробовать открыть упрямое яйцо.
* * *
В общем душе при спальне не было ванны. Гарри сомневался, будет ли достаточным постоять под душем, и решил найти что-нибудь, куда можно будет нырнуть. Вне всякого сомнения, в Хогвартсе должна быть такая ванная комната… Скрытый пологом и Локус Сингулярис, Гарри при свете огонька на ладони вглядывался в Карту Мародёров до рези в глаза, выискивая среди сотен мелких подписей единственную нужную. Хм-м… ванная старост?
Рейд, посвящённый разгадке воющих яиц, Гарри решил отложить до ночи, чтобы никто не помешал ему. Нехорошо выйдет, если кто-нибудь из старост застанет его там… а ночью, будем надеяться, старосты, как дисциплинированные дети, будут спать и видеть сны о сдаче всех ТРИТОНов и СОВ на высший балл.
В глубокой темноте Гарри накинул мантию-невидимку, сунул на всякий случай Карту в карман и сжал феникса, избавленный от необходимости шуметь, проходя через гостиную в такой час. Конечно, придётся пройти через неё, когда он будет возвращаться… но там, по случаю позднего времени, скорее всего, совсем не будет людей, так что некому будет заподозрить что-то, когда вход в гостиную откроется для пустоты.
Ванная старост - хотя и предполагалось, что она защищена паролем от тех, кто достаточно нагл, чтобы попробовать в неё сунуться, не будучи старостой - открылась Гарри незамедлительно, стоило ему толкнуть округлую медную ручку двери.
Первой его мыслью было: да, ради возможности пользоваться этой ванной имеет смысл стать старостой. Большую комнату неярко освещали свечи
Шаги по мрамору гулко отдавались в тишине. Гарри, присев на корточки, открутил наугад пару кранов, и спустя секунд двадцать бассейн заполнился до краёв водой, смешанной с самой разной пеной. Из одного крана ползли кислотно-яркие розовые и голубые пузыри размером с футбольный мяч; из другого струилась белая мелкая пена, настолько густая, что Гарри показалось, она могла бы при необходимости выдержать его вес; из третьего вырывался сильно надушенный пурпурный пар, повисавший над поверхностью воды; из ещё одного струя яркой искрящейся радужными бликами пены, оталкиваясь от поверхности воды, расходилась во все стороны широкими арками.
Он скинул мантию-невидимку, кроссовки, джинсы, носки и футболку и поскорее - было достаточно холодно стоять совершенно голым на мраморном полу - юркнул в бассейн. Пару раз нырнул и вынырнул; запахи парфюмерии пропитали его насквозь, и Гарри отчего-то чувствовал себя игрушкой в витрине, дорогой куклой, за которой обязательно придёт свой избалованный ребёнок. Он убрал с глаз мокрые волосы, облепившие голову, и дотянулся до яйца, подталкивая его кончиками пальцев к бассейну. Яйцо восприняло инструкции буквально и так вдруг помчалось, что Гарри ничего не успел сделать. С гулом яйцо плюхнулось на мраморное дно бассейна; Гарри живо представил себе, что скажет Филч о порче школьного имущества (сиречь дна бассейна), и скривился. Хочется верить, что Филч сегодня бродит где-нибудь далеко отсюда.
За яйцом надо было нырять; Гарри набрал в лёгкие побольше воздуха и погрузился под воду.
Под густым слоем пены сверху вода была прозрачна и кристальна; при желании Гарри мог бы пересчитать прожилки на мраморе. А уж найти одно-единственное яркое яйцо довольно больших размеров труда не составило. Гарри сел на дно, чувствуя, что больше десяти секунд он не выдержит, и попробовал всё же вскрыть яйцо - пока оба под водой.
Раздался хор высоких, как ангельских, голосов, сначала вкрадчивых, шепчущих, и лишь потом обретающих силу и мощь - в первую минуту Гарри обрадовался, что это уже не вой, и лишь потом вслушался в слова:
– Иди на голос, но усвой:
Не можем петь мы над землей.
А взяли то, чего тебе
Хватать не будет на земле.
И у тебя всего лишь час,
Чтоб это отобрать у нас...
На этом месте у Гарри совсем кончился воздух, и он стремительно вынырнул; лёгкие жгло от недостатка кислорода, и Гарри только старался не вдыхать судорожно до тех пор, пока не продерётся через всю пену - не хватало только её наглотаться.
Воздух… блаженство, воздух… Гарри опёрся локтём о край бассейна, размеренно дыша; через несколько минут барабаном бившееся сердце успокоилось окончательно, и Гарри, набрав полные лёгкие ароматного воздуха, нырнул снова.