Жизнь в зеленом цвете - 7
Шрифт:
– Нечего грустить!
– благословенные близнецы умели сгладить любой острый угол; приди им в голову такая идея, они сумели бы помирить Гарри и Вольдеморта.
– Устроим тихий семейный вечер у камина, как вы оба смотрите на это дело?
– Положительно, - Гарри потянулся, задев кончиками пальцев каминную решётку.
– Семейный?
– уточнил Кевин, плюхаясь рядом с Гарри.
– Фред, Джордж, а вы кто в семье? Я Гарри, положим, брат, а вы? Хм… мужья?
– Пора заняться твоим воспитанием, - проворчал Гарри под смех близнецов.
–
– Не знаю, не знаю, - ухмыльнулся Кевин, - я вам свечку не держал…
Гарри зажал уши.
– Не надо! Я на всё согласен, не надо больше строить догадок! Я согласен быть даже не женой, а бабушкой, только помолчи!
– Для бабушки ты слишком молод, - Кевин деловито отодрал ладони Гарри от ушей.
– И даже в дедушки не годишься. Побудь пока женой…
Гарри недовольно зафыркал.
Близнецы улеглись рядом; устроив подбородки на сложенных руках, оба смотрели на огонь в камине. Гарри исподтишка любовался их чёткими профилями.
– Вы так здорово смотритесь, - неожиданно сказал притихший Кевин.
– Морская волна, ледяная статуя в огне и подсолнухи… яркие такие…
– А какой ты сам?
– Джордж опёрся на локти, чтобы удобнее было говорить.
Кевин пожал плечами.
– Я не могу посмотреть сам на себя со стороны… и таких, как я, чтобы всё это видели, не встречал больше.
– Может, и не встретишь, - Гарри притянул нахохлившегося Кевина поближе и обнял; при всей своей костлявости и низкорослости, рядом с младшим братом Гарри ощущал себя едва ли не подобием Хагрида, настолько беззащитным и хрупким было мальчишеское тело под слоями одежды.
– Я читал, это очень редкая способность…
– А там, где было про неё написано… - Кевин вздохнул.
– Там говорилось, есть от неё какой-нибудь толк вообще или нет?
– Там вообще больше ничего не говорилось. Только что такое есть и что оно очень редко встречается, - Гарри подул на макушку Кевина, заставляя слегка вьющиеся пряди шевелиться.
– Щекотно, - без энтузиазма заметил Кевин.
– Это выходит, я один с этой способностью? И какой в этом смысл?
– Какой вообще смысл в том, что мы живём?
– Гарри чётко чувствовал, что разговор заехал куда-то не в то русло, но сворачивать тему не собирался.
– Если будешь пытаться отыскать ответ, то уж точно бессмысленно угробишь жизнь.
– Легко тебе говорить…
– Когда на моём втором курсе все узнали, что я могу говорить со змеями, я тоже был один такой. И это тоже было, знаешь ли, кисло. Тебе твоё умение хотя бы вреда не причиняет, а меня тогда считали Наследником Слизерина…
– Ну так ты и есть Наследник, разве нет?
– недопонял Кевин.
– Иначе ты бы тогда не договорился с василиском, чтобы он тебя укусил…
– Уел, - признал Гарри.
– Но всё равно это было хреново - когда на меня косились так, будто я вот-вот выхвачу из-под мантии кривой нож с зазубренным лезвием и начну всех подряд им резать.
– Как они могли подумать,
– Кевин зевнул, привычно сворачиваясь в комок в объятиях Гарри.
– Ты же ненавидишь убивать…
Гарри вздрогнул и хотел было спросить, с чего Кевин так решил, но тот уже спал, пригревшись у камина.
* * *
– Гарри, ты обещал!
– Обещал. Но я не говорю «нет», я предлагаю подождать. Я не уверен…
– В чём именно?
– В том, что это будет безопасно.
– Но ведь яд на меня не подействовал… если хочешь, завяжи мне глаза. Я не буду на него смотреть. Пожалуйста…
– Ты и камень уговоришь, - сдался Гарри.
– Но не делай глупостей, пожалуйста. Если что, я могу не успеть тебя загородить.
– Если что, ты всегда успеешь, - уверенно заявил Кевин.
– С тобой рядом бояться нечего.
«Интересно, что бы ты сказал, если бы знал, как и отчего умер Блейз?»
– Пойдём, - Гарри накинул Кевину на шею шарф Эй-Пи, который Поттер-младший предпочитал гриффиндорскому - в Тайной Комнате было холодно, насколько он помнил.
– Откройся, - Гарри отступил на шаг от раковины, наблюдая, как открывается вход в Тайную Комнату.
– Ух ты… - восхищённо выдохнул Кевин.
– Какое зловещее шипение…
– Тебе нравится, что оно зловещее?
– хмыкнул Гарри.
– Давай руку, вниз надо катиться по трубам. Если руки дойдут когда-нибудь, я это переустрою…
Они скользнули вниз по трубе; Кевин залихватски свистнул - свист эхом летал по запутанным металлическим кишкам школы, то отдаляясь, то возвращаясь.
– Я могу даже угадать, кто научил тебя так свистеть, - Гарри потёр ушибленный при падении на пол локоть.
– Потому что близнецы и тебя учили этому, да?
– Ага. Только я оказался необучаемый. Не умею свистеть, и всё тут… идём дальше.
Увидев сброшенную шкуру василиска, из которой было вырезано несколько кусков, Кевин чрезвычайно заинтересовался целью, с которой Гарри когда-то кромсал такую ценную вещь. Гарри замялся:
– Я как-нибудь потом тебе расскажу. Это… долгая и скучная история, правда.
– Ты сначала всегда так говоришь перед тем, как рассказать что-нибудь, но ещё ни разу не было скучно.
– В этот раз будет… то есть, было бы. Потому что если я и соберусь тебе это рассказать, то очень и очень нескоро.
– Почему?
– Тебе надо подрасти, - честно ответил Гарри.
– Не обижайся… это взрослая история. Если честно, я бы даже хотел, чтобы ты как можно дольше не мог её понять.
– Что, всё так страшно?
– Кевин всё же готов был всерьёз обидеться.
«Когда ты поймёшь, что это такое - умирающий у тебя на руках любимый человек, ты забудешь, что значит «обижаться»; тебя такого, как сейчас, просто не станет. Лучшая часть тебя отправится следом за тем, кого ты любил; ты отгоришь в плаче и боли и нескоро вспомнишь, как улыбаться…» Гарри порывисто сжал руку Кевина так, что тот вскрикнул.