Жизнь за ангела
Шрифт:
Вскоре за дверь я услышал шаги и голос Кати.
- Впусти, я еду для пленного принесла, его тоже кормить надо.
- Не положено. Давай, я сам ему передам. Иди.
Дверь открылась, и охранник вручил мне сверток.
- На, жри.
Дверь снова закрылась.
Я развернул сверток, заглянул в корзину. Там лежала банка с молоком, горбушка черного хлеба с салом, вареная картошка и яйцо. Явно проголодавшись, я накинулся на еду, уминая за обе щеки. Насытившись, я немного успокоился и какое-то время сидел молча, пока не приспичило
Поскольку у меня не было часов, я даже не знал сколько времени, ориентировался по солнцу, которое заглядывало в окно. Иногда спрашивал у солдата.
Глава 38
Ближе к вечеру ко мне зашел один из офицеров, в чине капитана, приятной внешности, лет тридцати, двадцати пяти, как оказалось заместитель командира по политической части.
- Здравствуйте. Меня зовут Александр Васильевич. Мне надо бы с вами побеседовать.
- О чем?
- Есть о чем. Я хотел бы сделать вам выгодное предложение.
- Какое?
- Если вы согласитесь, вас не отправят в лагерь для немецких военнопленных, поставят на довольствие, будут хорошо кормить, мы обеспечим вам приличные условия.
Этого я почему-то не ожидал. Что же на этот раз от меня надо?
- Что вы от меня хотите?
- Согласится на наши условия.
- Условия? Какие?
- Вы должны перейти на нашу сторону, и всячески нам помогать, в меру своих возможностей, выполнять все наши просьбы, распоряжения и приказы, беспрекословно им подчинятся.
- Я и так уже сделал для вас все что мог. Я сказал все что знал.
- Я вам верю. Вы же умный человек. Неужели вы все еще верите в победу Германии и вашего фюрера?
- Нет, не верю.
- Я тоже так думаю. Разве можно верить немецкому командованию, которое бросило на произвол судьбы 6-ю армию под Сталинградом? Сотни тысяч погибших и раненных, десятки тысяч попавших в плен. Им ничем не смогли помочь.
- Я знаю.
- Это была наша сокрушительная победа, и будет еще. Мы на этом не остановимся. За что погибают немецкие солдаты? Ваша война будет проиграна рано или поздно, все планы немецкого командования абсурдны и бессмысленны. Подумайте об этом. Я знаю, что в ваших жилах течет русская кровь, пусть даже смешанная. Ваша бабушка действительно была русской?
- Да, это правда. Она с моим дедом приехала в Польшу, в 17-м году, когда у вас была революция.
- Где вы родились?
- В Штеттене, это недалеко от границы с Польшей. Мой отец немец и я тоже имею немецкое гражданство.
- А где сейчас ваш отец?
- Он погиб.
- На фронте? Простите если так, – на лице капитана отразилось некоторое замешательство, поскольку это могло осложнить дело.
- Нет. Его убили, давно уже. Я тогда еще маленький
- Вот даже как?
- Я его ненавижу, он служит в «СС». Меня в гестапо, сломали. Четыре дня держали без воды и без еды, а потом сказали, что расстреляют за большевистскую пропаганду, заберут мою дочь. Перед этим в тюрьму водили, там людей показывали, сказали, что со мной будет, если я не соглашусь, и что они делают с коммунистами и евреями. А у меня жена умерла! У моей дочери кроме меня почти никого нет.
- Я вам сочувствую. А где сейчас ваша дочь?
- У бабушки. Не знаю, я два года ее не видел. Меня отправили в разведшколу, а оттуда на фронт.
- Так вы окончили школу разведки?
- Да.
- Почему же вы сразу не сдались в плен? Не перешли на нашу сторону – спросил он меня.
- Я боялся. Я не знал, что будет со мной в плену. После всего, что я видел! Я думал меня расстреляют. Нам говорили, что русские пленных расстреливают или отсылают в лагерь, в Сибирь, где не кормят, содержат в ужасных условиях, заставляют работать, и люди умирают как мухи от голода и холода. Я готов был лучше умереть, чем сдаться в плен. Что мне делать?!
- Ну, я думаю, у вас есть выход. Он есть из любой ситуации, безвыходных положений не бывает. Насколько я знаю по образованию и по профессии вы журналист?
- Да.
- Значит, судя по всему, вы грамотный и образованный человек. Сколькими иностранными языками вы владеете? Хотите закурить? – предложил сигарету.
- Да, спасибо не откажусь, – закурив, я немного закашлялся, - Простите, я давно не курил, отвык. В совершенстве тремя, немецкий, польский и русский. Немного английский и французский, плохо.
- Вы меня поражаете! Конечно, понимаю, что досталось вам от нас, ну уж извините! Сами понимаете, война есть война, не мы ее развязали, не можем мы врагов своих жаловать. Так вы согласны сотрудничать с нами?
- Да, согласен.
- Что ж хорошо, считаю, что мы договорились. А карикатура на Гитлера ваша работа?
- Да.
- Мне пора, но мы с вами еще встретимся.
В штабе дивизии, полковник Джанджгава спросил капитана Синицкого
- Ну, как, поговорили с пленным?
- Так точно, поговорил. Побеседовали по душам. Сложная у него ситуация. Вообще он много чего мне интересного рассказал.
- Вот как? Что именно?
- Родился в Штеттене, бабушка у него действительно русская, мать наполовину полячка, а отец немец. Отца у него убили, правда он тогда еще маленький был, мать вышла замуж за его отчима, а тот конечно матерый нацист, подался в «СС». Со слов нашего Гансика, если ему верить, отношения у них не заладились, повздорили они, тот мать его обижал. Гансик наш за нее вступился, а тот сдал его в гестапо. Вообщем там его… Вот так.