Жизнь за жильё
Шрифт:
— Как я уже говорил, никаких доверенностей, — по памяти начал доклад майор милиции. — Все договоры продажи квартир подписывали сами владельцы. Из пяти наших эпизодов три сделки оформлялись в нотариальной конторе на Достоевской. А это уже Центральный район. Пока всё.
— Из наших двух эпизодов одну сделку оформляли в этой же нотариальной конторе, — с лёгким кавказским акцентом продолжил старший лейтенант юстиции соседнего района. — И кстати, в этой конторе работает исполняющим обязанности нотариуса один из наших бывших следователей — Рома Марченко. Могу поговорить
— Лерник, пока не надо, — перебил следователя опер и посмотрел на бригадира. Алексей Павлович с секунду подумал и кивком подтвердил слова коллеги:
— Не будем показывать интерес к этой загадочной конторе. Берём в разработку. Что ещё можем добавить, молодые люди?
Жилин и Паноян переглянулись. Представитель Адмиралтейского района сказал:
— Вроде бы следы всех бывших собственников теряются в Бокситогорском районе.
— Вот! — Кивнул советник юстиции. — Я подготовил запросы в местную паспортную службу и ЖЭК по поводу регистрации и проживания в Ленинградской области пропавших хозяев квартир. Ответы по почте будем ждать долго. Кто из нас самый молодой и шустрый, и готов завтра прокатиться и денёк за городом отдохнуть?
— Товарищ старший следователь, разрешите нам вдвоём с лейтенантом сгонять в Бокситогорск? Заодно и покажем стажёру медвежьи уголки нашей необъятной области, — предложил майор милиции и добавил: — Он родом с Урала.
— Я слышал, там стая волков появилась. Этой зимой собаку загрызли в местном садоводстве. — Сотрудник прокуратуры вспомнил сводку областных новостей и добавил: — Хорошо. Завтра с утра в путь. И аккуратней там, Василий. С местными операми и паспортистками особо не общайтесь — могут быть при делах.
— У меня там дружок в уголовном розыске Тихвина работает, с ним и пошепчемся.
— И самое главное, товарищ майор, с сегодняшнего дня обязательно заведите дело оперативного учёта.
— Хорошо.
— У секретаря получите запросы с командировочными и можете быть свободны. — Алексей Павлович взглянул на милицейского коллегу. — А вас, Лерник, я попрошу остаться.
Двое оперативных участников следственной бригады попрощались и вышли из кабинета. Паноян вопросительно посмотрел на Князева. Старший следователь пересел на диван и сказал:
— Лерник, расскажи подробней про своего бывшего коллегу по фамилии Марченко.
— Особо рассказывать нечего. — Повернулся к дивану старший лейтенант юстиции. — Я с ним недолго успел поработать. Роман ушёл из следствия через месяц после того, как меня перевели из отдела дознания. Знаю, что он долгое время был лучшим следователем района, и его даже метили в замы начальника отдела. Поэтому многие в РУВД удивились быстрому увольнению перспективного сотрудника. Слышал, что он вначале работал помощником нотариуса в той же конторе на Достоевской и стал исполнять его обязанности.
— Лерник, когда Марченко ушёл из следствия?
— Примерно год назад, Алексей Павлович. Я перевёлся в конце марта.
— Значит весной. И первый эпизод, кстати, в твоём районе появился в начале лета. Пока этот факт ни о чём не говорит,
Хозяин кабинета задумался, быстро вернулся к столу, сверил свои записи в блокноте с листками майора Жилина, поднял голову, хитро посмотрел на коллегу и спросил с улыбкой:
— Товарищ старший лейтенант юстиции, а вы верите в следовательскую интуицию?
— Товарищ советник юстиции, вы спрашиваете о некой таинственной способности мудрого следователя находить истину где-то в глубинах своего исключительного подсознания и затем быстро раскрывать преступления? Не верю!
— Поверь, Лерник, на слово — с годами следственной работы у тебя появится другое мнение. — Старший товарищ улыбнулся. — Надеюсь, ты согласен со мной, что следователь — это творческая профессия?
— Согласен. Иногда приходится быть актёром: хорошим следователем или плохим.
— Вот! А профессиональная интуиция имеет место в любом творческом процессе. И если у тебя есть актёрский опыт, то обязательно в твоей следовательской голове должны появиться и творческие решения поставленных задач.
— Алексей Павлович, при всём уважении к вам, я больше верю в объективные доказательства и результаты экспертиз.
— В нашем деле без этого никуда не денешься, — вздохнул Князев. — Ясный пень, что наша интуиция не имеет никакого процессуального значения. Лерник, я считаю, что следовательская интуиция состоит из наблюдательности, сообразительности и профессионального опыта. Вот, например, из выявленных нами сегодня совпадений я уже сделал вывод, что с нотариальной конторой на Достоевской что-то не так. И если я сейчас в рамках уголовного дела пошлю тебя допросить твоего знакомого — считай, загублю дело на корню в самом начале. Тут другой подход нужен. Творческий.
— Какой?
— Пока не знаю, гражданин начальник, — задумался хозяин кабинета.
Милицейский следователь пересел на мягкий диван и принялся рассматривать японский аудиомагнитофон. Советник юстиции принял волевое решение:
— Ладно, Лерник. Подождём наших оперов с результатом и будем думать дальше. А сейчас буквально в двух словах дай характеристику бывшему коллеге Марченко.
Следователь Паноян развернулся на диване к окну, посмотрел в лицо старшему группы и быстро сказал:
— Умный, грамотный, лидер по натуре и всегда сам по себе.
— Всегда сам по себе — это как?
— За четыре года работы в отделе — ни друзей, ни врагов. Никогда не пропускал наши следовательские посиделки. Посидит с полчаса, рюмку выпьет, пару слов скажет и домой. Вроде бы всегда с коллективом, но, точно, не свой.
— Примерно так я и думал.
Алексей Павлович встал из-за стола и прошёлся по кабинету: три шага туда, три обратно. Затем присел на диван и сказал:
— Лерник, думаю, сам понимаешь, что о наших делах в отделе распространяться не надо. Мало ли, у этого Ромы кто остался из приятелей. Скажешь — ищем потеряшек, бестолковая работа, одни запросы. Городской прокуратуре больше не хрен делать. И всё в том же духе. С твоим руководством я отдельно поговорю. Всё понял?