Жизнь зовет. Честное комсомольское

Кузнецова Агния Александровна

Нравится товарищам и то, что Павел силен и ловок. Он один из всего класса поднимает тот камень, что лежит у крыльца клуба; остальные поднимают его только вдвоем.

5

С утра ясно и тепло. Кажется, что холодные ветры и дождь покинули эти края, и наконец установилась обычная для сентября ласковая, солнечная погода. Но это только кажется. Из-за горизонта уже выплывают черные тучи, и ветер порывами пробегает по полям.

До полей идти больше двух километров, но они незаметны, когда идет

шумная ватага ребят.

Рита следит за Павлом. Он идет между Ваней и Тихоном.

Павел бледен, он сегодня не спал ночь: приезд директора напомнил ему о старой школе и обо всем страшном, что тогда произошло.

Сворачивая на поле, Павел проходит мимо Риты, но или не видит ее, или не хочет замечать. Он берет в руки лопату, всаживает ее в твердую землю, рывками выворачивает гнезда картофеля. Ему не хочется работать, он измучился от страшной апатии. Ему очень хочется спать.

«Что это? Я болен?» — думает Павел.

Он не поднимает головы, не разговаривает, не смеется, как другие.

Павел втыкает в землю лопату, пересекает дорогу, идет куда глаза глядят. Вот небольшой стог сена. Павел ложится на сено, закладывает руки за голову и бездумно глядит на небо. По небу плывут и плывут обрывки грязных облаков…

«Огневские ассистенты» и Рита сразу же замечают исчезновение Павла.

— Куда это Павел ушел? — спрашивает Рита.

— Сам интересуюсь, — отвечает Ваня. — Эй, Тихон! Куда Павка смылся?

— Заболел, может? — беспокоится Рита. — Вы заметили — он сегодня все время молчит.

— Не заметил, — говорит Тихон. — Надоело болтать, как эти трещотки, — кивает он в сторону девочек, — вот и решил помолчать.

Ваня выходит на дорогу — смотрит направо и налево. Там только чернеют машины. Он проходит по ближнему лесу и возвращается обратно.

— Нигде нет, — говорит он Рите и Тихону. — Попадет ему от Риммы Владимировны.

День кончается. Вот уже приехал учетчик, и деревянные ноги шагают по убранному полю. Рябой парень, довольно улыбаясь, к изумлению ребят, хлопает широкой ладонью Римму Владимировну по плечу:

— По пять соток, значит, на брата!

— Ура! Перевыполнили норму! — кричат ребята, и в воздух летят перчатки, шапки, картошка и даже лопаты.

В это время по полю, по самому видному месту, шагает Павел.

— Эх, дурак, дурак! — заволновался Тихон. — Подошел бы со стороны кустов — никто бы и не заметил!

Павел подходит к ребятам хмурый.

— Ты где был, Огнев? — спрашивает Римма Владимировна.

— Он пить ходил! — торопится Ваня.

Павел поворачивается к нему и говорит резко:

— Пожалуйста, без защитников! Там я был, — указывает он рукой на лес, — спал на сене.

— Спал?.. Мы работали, а ты спал? — изумляется Римма Владимировна. — Знаешь, Огнев, я даже не верю этому.

— Честное комсомольское, спал, — говорит Павел и опускает голову под возмущенным взглядом учительницы.

Еще

несколько секунд Римма Владимировна смотрит на Павла. Ребята знают ее характер — сейчас ока «разделает его под орех». Язык у нее как бритва — и отругает и засмеет так, что спать в другой раз не захочется. Но сейчас она вдруг молча отвертывается и, точно делая усилие над собой, коротко бросает удивленным ребятам:

— Ну что же, пошли!

Павел идет молча, почти сзади всех. За ним тащатся Ваня и Тихон.

6

Остаток вечера ребята проводят на улице. Под гармонь Тихона поют «Рябину» — и получается дружно, слаженно, с настроением.

— Хоть сейчас на олимпиаду! — довольно говорит Тихон.

Сельские школьники каждый вечер собираются у клуба. Вместе с городскими ребятами они поют, танцуют и просто разговаривают.

Житель села Вова Хомутов и Олег Столяров из города ясными вечерами сидят вдвоем на крыше клуба с электрическим фонариком и, руководствуясь картой звездного неба, отыскивают на небе, испещренном мириадами звезд, созвездия.

— «Лира»! «Весы»! «Дева»! — только и слышатся возгласы на крыше.

— Эй! Чернокнижники! Не слетите вниз в порыве вдохновения! — предупреждают их девочки.

Вот и сейчас, несмотря на то что накрапывает дождь, Олег и Вова сидят на крыше, освещая фонариком карту. Небо задернуто тучами, и каждому ясно, что мальчики оригинальничают. Куда удобнее было бы в такую погоду изучать карту звездного неба за столом в клубе, при электрическом свете.

Сельские старшеклассники собрались около клуба; дома только те, кто болен или чем-то занят. На площадке, освещенной светом из окна клуба, танцуют польку.

Застенчивый сельский десятиклассник, почти двухметровый детина, с презрением относившийся к танцам, танцует теперь чуть не до упаду. С девятиклассницей из города — Люсей Королевой, игриво косящей одним глазом, он готов танцевать часами. Танцует он неуклюже, тяжело, точно трамбует землю кирзовыми сапогами сорок третьего размера. Танцует и Римма Владимировна в паре с Тихоном. Римма Владимировна танцует легко, грациозно, с увлечением. С учениками она забывает о своем возрасте, и в такие минуты кажется, что ей шестнадцать лет.

Искренне огорчается Римма Владимировна, когда чувствует, что стесняет учеников, приглушает их веселье. Тогда она уходит расстроенная, горько посмеиваясь над собой.

— Павел! Пойдем танцевать! — печально говорит Рита, словно приглашает его не танцевать, а погрустить вместе.

Павел отрицательно качает головой:

— Не хочется.

— Ты не любишь танцевать?

— Нет, прежде любил…

Не сговариваясь и, может быть, даже не замечая этого, они отходят от крыльца клуба и идут по чуть заметной дороге к пруду, мимо низких построек птицеводческой фермы. В темноте блестят струйки воды, шумят редкие капли дождя.