Жизненная сила
Шрифт:
«За что?
– спрашивала она.
– За что, Миоцен?
– Потом после долгой паузы просила:- Объясни же. Только мне.
– Потом вновь начинала умолять: - Прошу тебя.
– Но закончить свою речь обычно уже не могла, с мягким влажным звуком глаза и рот закрывались, и бывший Премьер снова погружалась в глубокую кому.
С неким холодным удовлетворением Миоцен тронула седые волосы.
Она повела глазами вдоль стола, задумалась, назвала имя и немедленно получила в ответ подробный бесстрастный отчет о том, что уже было проделано, о происходящем в настоящий момент и том, что надо было завершить в самое ближайшее время.
–
С черного кресла поднялась маленькая плотная женщина - урожденная Преданная, но присоединившаяся к Бродягам еще в детстве - и сделала сообщение о сопротивлении среди остатков старой команды.
– Их оплотом по-прежнему является порт Альфа, а две или три вооруженные банды орудуют поблизости от порта Эрайнайдай. Первая группа уже поймана, остальные дезорганизованы и имеют мало ресурсов.
– Она помолчала немного, справляясь о последних данных через свою связь.
– Мы только что взяли того, кто занимался саботажем реакторов. Безграмотный инженер, как вы и предполагали, мадам. Восстановление, как я уже говорила, идет по расписанию. То, что создано Строителями, разрушить не так-то просто.
По залу пополз шепоток одобрения, и многие из рядом сидевших офицеров повторили - «Строителями» - с привычным уважением.
Счастливая была в чине генерала. Она немного помолчала, разглаживая и без того не имеющую ни единой морщинки пурпурно-черную ткань формы. Как многие из поколения внуков, она не понимала искусства ношения одежд, и это требовало от нее самодисциплины и новых привычек. Но Миоцен не уставала напоминать всем, что пассажиры ожидают от команды не только безукоризненного поведения, но и безукоризненного внешнего вида. Капитаны и солдаты, одетые в собственные волосы и кожу, не вызовут доверия ни у кого. А завоевание доверия являлось главнейшей задачей как на ближайшие дни, так и на последующие тысячелетия.
– Сколько бывших капитанов смогло убежать?
– потребовал данных капитан Первого кресла.
– Тридцать один. Это по самому большому счету, сэр. Сидя по левую сторону от матери, Тилл являл собой
воплощение сосредоточенности и откровенности. В отличие от большинства Бродяг, он не испытывал неудобства от формы, скорее наоборот. И каждый раз, когда Миоцен смотрела на него, одетого в яркий мундир с сияющими эполетами на гибких, но широких плечах, готовых вынести любую ношу - она испытывала властную любовь вкупе со всепоглощающей, почти пугающей гордостью. Тилл был идеальным капитаном Первого кресла.
– Кто из их числа самый опасный?
– спросил он снова, уже зная ответ.
Счастливая перечислила ряд имен.
– И Памир, - добавила она презрительно под конец.
– Среди них он офицер самого высокого ранга. Но это еще ни о чем не говорит. Судя по записям прошлого Премьера, он человек недисциплинированный, и относятся к нему плохо. Его не уважали ни Премьер, ни остальные капитаны. Его преданность вообще всегда была под сомнением. С ним может иметь дело только Премьер.
– Я помню его, - вдруг сказал Даен, засмеялся, сделал какой-то неопределенный жест, и добавил: - О нем нечего беспокоиться. Памир, как пить дать, прячется в одной из своих старых дыр да ждет новой амнистии.
Даен занимал Второе кресло - пост, принадлежавший ему еще до отправления на Медулла оссиум. Это было звание, к которому он относился весьма ревностно, хотя и вынужден был признаться, что бывший Премьер вела дела неумело.
Но сейчас она согласилась с его оценкой Памира. Правда, как обычно, Даен упустил главное.
– Мы относимся к этому человеку не совсем справедливо, - подчеркнула она.
– Памир талантлив. И что не менее важно, у него чин капитана первого ранга. Если собирается организованное сопротивление, то, по закону и по традиции, возглавить его должен именно он. То есть всеми оставшимися на свободе сторонниками старого режима именно он должен сейчас восприниматься как подлинный Премьер Корабля.
Такое заявление произвело замешательство.
– Я надеюсь, что никому в голову не придет решиться на открытое сопротивление, - в конце концов смущенно заметил Даен.
Остальные старики согласились с этой точкой зрения.
– Сейчас не время беспокоиться о каком-то одном человеке, - добавил Тилл.
– Все эти восстания существуют лишь в нашем воображении.
Миоцен кивнула и, чтобы сменить тему, вызвала другого Вице-премьера из ветеранов.
– Туист. Насколько быстро можно наладить и имплантировать новые каналы связи? Тебе и остальным, включая меня?
Меня, самое главное, меня.
Очаровательный старик попытался улыбнуться.
– В течение пятидесяти дней, - признался он.
– Такие дела быстрее не сделаешь.
Действительно, отказ от устаревшей бизантной системы, перегруженной всевозможными датчиками подслушивания, ловушками, программируемыми помехами, ради проектирования и внедрения новой и более совершенной… Да, задержка неминуема и неизбежна.
– Пепсин, - вызвала Миоцен.
– Мы держим под контролем практически все основные двигатели, мадам, - весело кивнул внук Ааслин.
– В ответ Миоцен позволила всем полюбоваться на свою улыбку.
– Правда, есть некоторые случаи саботажа. Несколько. Но то, что создали Строители, очень надежно и…
– У вас достаточно средств для проведения ремонта?
– Разумеется, мадам.
Разумеется, он лгал. Миоцен почувствовала это и добавила:
– Когда закончится совещание, свяжитесь с Тиллом или со мной. Каждый ресурс должен быть тщательно обсчитан.
– Благодарю вас, мадам. Благодарю.
Здесь неоценимую помощь оказала бы его бабка, но Миоцен не могла позволить себе роскоши осуществления всех своих желаний. Ааслин сделала свой выбор и теперь жила спокойной размеренной жизнью в Хаззе. Она жила там с того времени, когда Бродяги захватили все города и заводы Преданных. Их вторжение - предыстория их собственного нынешнего вторжения на корабль - произошло мягко, быстро, с минимумом крови и неудобств. К тому времени, как Миоцен вернули к жизни, общество Преданных было уже рассеяно и поглощено более сильной, более жизнеспособной культурой Бродяг. Ко времени ее возрождения сын передал ей уже богатую мощную державу.