Жнец и его тень
Шрифт:
Варвара думала, что в этот раз перемещение займёт больше времени — но нет, никакой разницы. Всего пара вздохов — и вот они уже стояли на пустой улочке, вымощенной брусчаткой.
Было тепло — почти что жарко. Сквозь пушистые кучевые облака пробивались лучи полуденного солнца. Варвара с восторгом рассматривала стены домов, так непохожие на привычные в родных широтах.
— Так здорово! Как будто в другой мир попала! Куда нам, туда или туда?
— Давайте у местных поспрашиваем, — предложил Кощей. Он прислушался к речи весёлой компании, как раз выходившей из двора, сделал какие-то выводы и бодро обратился к ним… на латыни.
Ребята
— Они тебя не поймут, — сочувственно покачал головой ангел смерти. — На этом языке уже несколько веков никто не разговаривает.
После чего без каких либо усилий перешёл на чистый испанский. Озадаченность быстро сменилась дружелюбием — люди вообще любят, когда иностранцы пытаются говорить на их родном языке, — и буквально через пять минут оживлённого диалога стало известно, что идти надо по улице вниз, карнавальное шествие начнётся через полчаса, что у Хуана в лавке самые вкусные сахарные черепа, и надо хорошо следить за такой прекрасной девушкой, а то её обязательно кто-нибудь попытается похитить…
Когда ангел смерти перевёл ей последнее пожелание, Варвара от души рассмеялась.
— Я даже не догадывалась, что ты говоришь по-испански! А ещё какой-нибудь язык знаешь?
— Все, — просто ответил он. — Ныне существующие и забытые.
— Ничего себе! И древнеегипетский тоже? — дождавшись утвердительного кивка, Варвара продолжила: — эх, жалко я не египтолог! А скажи… хотя нет, я же всё равно не смогу проверить, учёные до сих пор не договорились о правильной фонетике… давай что-нибудь более современное. Хм… немецкий? Скажи что-нибудь на немецком!
— Что сказать?
И тут Варвара совершила ошибку. Что ей мешало подбросить фразу — абсолютно любую, и тем самым избежать последовавших за этим тревожных минут? Но тогда она ни о чём таком не подумала и беспечно ляпнула:
— Ну что-нибудь!
— Хорошо… Dein Krieg ist vorbei. Du musst mit mir kommen.
— И как это переводится?
— Ваша война закончена. Вам придётся пойти со мной.
В таких случаях первым на ум приходит то, что приходилось использовать чаще всего. «Ваша война закончена». Наверно, это был тот момент, когда с головой — гораздо сильнее, чем во все другие разы, — накрывает понимание, кого ты выбрала себе в спутники. Варвара, как и многие, выросла на историях о героизме дедов и прадедов, которые ценой жизни защищали свою страну, сражались за то, во что верили. Но в конце — неважно с какой стороны от линии фронта ты находишься — всегда приходит он. Смерть. Одинаково вежливый со всеми. Одинаково ко всем равнодушный. Пройдут года и века, новые герои будут проливать кровь на других невзятых высотах, а проводник с холодным взглядом и каменным лицом всё также будет указывать им дорогу через Калинов мост… Страшная мысль.
— Что-то не так?
Нет, эти глаза были вовсе не холодны. Нежность, забота, надёжность — вот что видела Варвара в этих ставших такими родными безумно красивых глазах. Второе озарение пришло вслед за первым: это для других он будет смертью. А для неё — ангелом. Самым любимым на всём свете ангелом.
— Нет, ничего, — она покачала головой, а потом, поддавшись соблазну, легонько коснулась лбом его плеча. — Пойдём скорее, а то начнут без нас!
Улица вывела их на площадь, где пестрело людское море. Кто-то нарядился в хорошо продуманные, сложные в изготовлении костюмы,
— Хотя и читала о дне мёртвых, когда видишь своими глазами, всё равно сложно поверить, что чествование смерти может быть… настолько жизнеутверждающим.
— Местные, — Кощей охотно поделился своими знаниями, почерпнутыми их телепередач, — смерть чем-то плохим не считают, лишь переходом в иное бытие. В дни фестиваля почившие предки посещают своих родных — и лучше будет встретить их улыбкой, а не плачем. По душе мне такой подход.
— Мне тоже.
Опустив глаза, Варвара увидела сахарный череп на палочке, на котором красным кондитерским кремом было написано её имя.
— Это традиция, — пояснил ангел смерти, который успел каким-то непостижимым образом отлучиться до лавки вернуться. — Дарить такие черепа тем, кто тебе дорог.
— Кажется, это самый подходящий праздник, на который ты мог меня пригласить, — Варвара улыбнулась и с удовольствием укусила угощение.
К ним неожиданно подбежал всклокоченный парень с фотоаппаратом и стал что-то бойко говорить.
— Чего ему надобно? — Кощей честно пытался понять его речь, но известные языки мало помогали.
— Говорит, что я сделал «отличный косплей Барона Субботы» и просит нас сфотографировать, — перевёл ангел смерти. — Скажу, что нельзя.
— Брось, это же круто! — не согласилась Варвара, расправляя шаль, чтобы больше походило на крылья. Он, помедлив, кивнул, но опустил шляпу до самого носа, чтобы лица было не рассмотреть.
Фотокамера издала характерный щелчок.
И это словно послужило знаком, чтобы над площадью заиграла музыка, открывая начало карнавала.
Где-то по ту сторону планеты ночь вступила в свои права, а здесь было светло — и весело. Варвара знала, что навсегда запомнит этот получившийся необыкновенно длинным день.
Глава 40
? Ад — это другие
Они ненавидели его. Князь чувствовал это в каждом взгляде в спину, в каждом жесте, в каждом сказанном слове.
Мерзкие продажные душонки.
И как только отец терпел их неумеренную алчность? Словно псы дворовые виляют они хвостом — а как отвернёшься, сразу стараются ухватить кусок пожирнее.
Терпел — потому что не верил, что бывают другие? Терпел… потому что сам был слеп?
Пустое об этом сейчас думать. Его, князя, глаза открыты, он видит ясно. Видит, какая тишь в городе и тереме наступает, стоит догореть костру. Люди становятся любезны и приветливы, золотой на площади уронишь — сутки никто не подберёт. Почему нельзя, чтобы так было всегда? Нет, гнилая людская натура, чуть от страха оправится — и опять наружу лезет.
А самое дрянное во всём этом то, что пытаясь покрыть себя, не гнушались возводить напраслину на других. Взять стряпчего, что обратился в прах неделей раньше, как тот красноречиво распинался, де Велеслав, колдун проклятый, чарами нечестивыми разум батюшки князя затуманил, как корова хвостом им вертит! Не захочешь — а призадумаешься. И что же, в следующий день выяснилось, что тот мзду берёт, только не деньгами, а верховыми жеребятами — вроде как и не мзда вовсе.
Велеслав — он не такой, может, один на всё княжество. Он чистый, честный. У него самого душа кровью обливается, когда очередного злодея предаёт казни. Ну а как с ними по-другому?