Жнец и его тень
Шрифт:
— Часы стоимостью около миллиона. Неожиданный аксессуар для того, кто «копит на особнячок», не находишь?
Паника в глазах стажёра всё сказала красноречивее, чем любые слова.
— Пойдём-ка поговорим.
Такая комната была в недрах каждого отдела и напоминала помещение для допросов: стол и два стула в окружении голых стен. Главной же особенностью её была блокировка умения жнецов перемещаться в пространстве.
В четвёртом отделе на памяти жнеца ей пользовались очень редко — обычно всё ограничивалось серьёзным разговором с Радомиром. Но, зная характер
Жнец велел стажёру сесть — тот сгорбился на стуле, сцепив пальцы в замок, а сам оперся руками на спинку стула, глядя сверху вниз.
— Объясняю, какой у тебя выбор: либо ты рассказываешь всё мне, либо я посылаю запрос в службу контроля деятельности управлений смерти на просмотр твоих похождений. Можешь не сомневаться, что мой запрос они отработают.
— Шеф, не надо в службу контроля! — взмолился стажёр. — Я скажу! Я всё скажу!
— Хорошо, — жнец благосклонно кивнул. — Начнём с простого: откуда у тебя эти часы?
— Это подарок…
— Хм, значит подарок. А ты отчитался за него с указанием соответствующих пунктов кодекса об обмене?
Крыть стажёру было нечем, но он очень кстати вспомнил, что лучшая защита — это нападение:
— Вы за то лимитированное издание комиксов, которое вам подарила ваша девушка, тоже не отчитывались!
Его слова стали открытием — и весьма неприятным. Пусть жнец и не делал ничего запрещенного, он считал, что коллегам не стоит знать о его личной жизни. Впрочем, жнец никак не показал, что его как-то задело:
— Хочешь сказать, что часы — это подарок от твоей девушки?
— Да нет же, они от парня! Ой, блин, так ещё хуже прозвучало… в смысле, он мой друг! Лучший друг!
— Действительно, лучший — раз дарит такие дорогие вещи.
— Он сын дипломата, деньги для него не проблема!
— Сын дипломата просто так взял и подружился со смертью? — иронично улыбнулся жнец. Он выдвинул стул и всё-таки сел, даже так оставаясь на фоне съёжившегося стажера прямым и высоким. — Я думаю, ты сам прекрасно понимаешь, что вляпался — и сильно. И теперь только от твоего чистосердечного признания и раскаяния зависит, выйдут ли твои похождения за стены отдела или нет. Радомир, как ты уже мог убедиться, иногда бывает добр. Комиссия службы контроля снисходительной не будет.
Пока из фактов, что жнецу были уже известны, однозначно складывались увольнение и Пекло. Но если он хотел разговорить стажёра — нужно было дать ему немного надежды. И это сработало.
— Ладно, — решился он наконец. — Как было: несколько недель назад у меня случился ложный вызов. Маг имитировал собственную смерть с помощью какого-то зелья, поймал меня в магический круг и попросил помочь с восстановлением воспоминаний прошлой жизни. В искреннем желании помочь ближнему я согласился. В благодарность он подарил мне немного денег и предложил пожить у него. А у него хоромы, скажу я вам, мне на такие не двести лет копить, а все пятьсот!
— Насколько немного денег?
Стажёр показал пальцами довольно внушительную стопку купюр — на часы бы хватило и ещё осталось.
— Выглядит,
— Ну что вы, шеф! — к стажёру вернулось немного самообладания а вместе с ним и артистизм, — я помню, что вы говорили о взятках в мой первый день! Подарок.
— Ладно, — жнец временно смирился с формулировкой. — Давай дальше.
— В общем этот маг, в смысле, этот мой друг увлёкся идеей познакомиться со своим наставником из прошлой жизни. Просмотрев его воспоминания, я жуть как удивился, узнав там вас! Представляете, вы были, как бы называть-то… регентом целого княжества! Старохронск у них столица называлась. Вы, я вот сейчас не преувеличиваю, в этой роли были просто потрясающим! И имя у вас под стать было, красивое такое — Велеслав.
В этот раз остаться бесстрастным было не то, что сложно — а практически невозможно. Зато многие странности, вплоть до головной боли в музее, обретали свой смысл. Значит ли это, что Варвара не исказила свои воспоминания — а действительно вспомнила его лицо? Значит ли это, что всё это время жнец ревновал… к самому себе? Значит ли это… что это он убил её в прошлый раз? От последнего факта сразу стало больно и горько.
Но всё-таки жнец сумел сохранить лицо:
— Не подлизывайся. Надо полагать, речь о том юноше, что заявился ко мне домой. Ты, конечно, сдал ему меня за очередной подарок?
— Конечно! — закивал стажёр, радуясь, что можно с чем-то согласиться. Потом сообразил, что ляпнул, и поспешил исправиться: — в смысле, нет, что вы! Я же в искреннем порыве помочь другу!
— Жаль, что теперь этой дружбе конец.
— Ну… понимаете… боюсь, что нет. Проснувшись, он спросил, что я забыл в его доме, и пришлось снять ваши чары. Простите, — казалось, ещё немного, и стажёр проткнёт носом стол.
— То есть мне предстоит ждать очередного визита?
— Нет! Ну то есть… я не знаю! Я предупредил его, что это плохая затея, и, надеюсь, он ко мне прислушался… Шеф, я во всём признался, вы ведь не уволите меня теперь?
— Посиди тут. Я подумаю, что с тобой делать.
Жнец был не готов решать его судьбу сейчас. Казалось бы, сотрудник попался на взятке — одном из самых непростительных с его точки зрения нарушений, но жнец в тот момент эгоистично думал о том, как правильнее поступить с Варварой. Сказать ей? Или, как она тогда верно заметила, оставить в прошлое в прошлом и заполнять новый чистый лист?
Ему не дали возможности как следует поразмыслить об этом. Едва ключ повернулся в замке переговорной, его окликнули:
— Главный жнец четвёртого отдела…
Аида улыбнулась с непривычной для неё мягкостью:
— Вы простите мне небольшое нарушение корпоративной этики?
И не дождавшись ответа, прикоснулась к его руке. Сумрачный коридор конторы сменился открытой верандой кафе, увитой свежим зелёным плющом. Внизу, у подножья скалы, лениво набегали на берег бирюзовые волны. Звучала итальянская речь и беззаботный смех посетителей.
Жнец окинул солнечную благодать равнодушным взглядом:
— Вы выбрали странный способ пригласить коллегу пообедать, Аида.