Жнец
Шрифт:
— Именно, — пробормотал он, его палец
нарисовал какой-то узор на ее плече. — Он отличный добытчик информации, но имеется некоторая информация, которую он может найти без своего имени.
Сердце Мораны остановилось, и она приподнялась на локте, глядя в его голубые глаза, ее волосы падали на них.
— Это о Синдикате? Это та информация, которую он хотел получить?
Она увидела, как его губы слегка
подергивались, когда он заправил прядь мокрых волос ей за ухо, нежный жест удивил ее.
— Да, —
собирается проникнуть в Синдикат.
Морана почувствовала, как у нее отвисла
челюсть.
— Ты серьезно? Как, черт возьми, он вообще это сделает? Он будет в безопасности? Как мы узнаем что-нибудь?
— С ним все будет в порядке, — Тристан притянул ее к себе на грудь. — И у нас есть сигнал, чтобы выйти на связь. Но никто не должен знать. Важно, чтобы все, особенно Марони, верил, что он мертв. Или он может оказаться в опасности.
Морана кивнула, понимая серьезность ситуации.
— Но разве мы не должны рассказать Амаре?
Она бы хотела знать на месте своей подруги.
Тристан покачал головой.
— Данте сказал мне не делать этого. За ней будут следить, особенно сейчас. Никто ничего не должен заподозрить.
Морана это понимала, хотя ей было больно. Она просто надеялась, что подруга простит ее, когда все снова уляжется.
Темная комната, его теплый запах, его устойчивое сердцебиение медленно успокаивали ее сердце. Вес, который она чувствовала весь вечер, постепенно улетучился с ее груди, когда она прижалась глубже к изгибу его шеи и плеча, находя свое счастливое место. Он прижал поцелуй к верхней части ее мочки, сжимая ее. Прошло много минут, и Морана чуть было не дрогнула, когда его голос прорвался сквозь тишину.
— Мне дали этот коттедж с тех пор, как Марони взял меня под свое крыло, — тихо начал он, и Морана привлекла внимание, слушая, как он делится с ней чем-то таким близким к его груди. — Когда я был молод, я лежал здесь несколько ночей после тренировки, и хотел умереть.
Морана почувствовала, как ее дыхание
прерывалось, ее руки крепко обнимали его, но она не осмеливалась пошевелиться, не осмеливалась сделать что-либо, чтобы испортить этот момент.
Он продолжил, его палец нарисовал петли на ее спине.
— В ящике всегда лежал пистолет, и я чуть не прикончил себя. Знаешь, что меня каждый раз останавливало?
Морана покачала головой.
— Думая, что моя сестра всегда будет удивляться, почему ее брат не любил ее настолько, чтобы жить ради нее. Я не мог оставить ее с этим.
Она почувствовала, как ее глаза горят, а сердце болит от боли, которую она слышала в его голосе.
— Но тот день казался таким далеким, и я был так бессилен. Каждый день казался невыносимым, — тихо проговорил он в темноту, его голос был едва слышен. — Так что, ты знаешь, о ком я задумался?
Морана снова покачала головой, ее горло
— О тебе.
Ее сердце остановилось.
— Иногда я думал о том, как я найду тебя, когда вырасту, и убью тебя, думал как бы я тебя убил, — продолжал он, открывая ей свои мысли, мрачно посмеиваясь. — Иногда я представлял, как кто-то другой доберется до тебя, и как я убью их. О, как я их убивал. А в некоторые дни, когда мне становилось чертовски грустно, и я погружался жалостью к себе, я думал о том, как ты мне улыбнулась, и задавался вопросом, улыбнешься ли ты мне так снова, увидев монстра, которым я стал.
Морана отстранилась и приложила руку к его челюсти, ее глаза встретились с его глазами в слабом свете снаружи.
— Ты все еще думаешь о том, чтобы убить меня? — прямо спросила она, готовая, если он это сделает.
Некоторое время он молчал.
— Нет, — он покачал головой.
Морана вздохнула.
— Ты все еще представляешь, как кто-то может до меня добраться и думаешь, как их убить?
— Нет, — повторил он уверенным голосом.
— Ты все еще думаешь о моей улыбке?
Он смотрел на нее в течение долгого времени, его глаза задержались на ее губах, прежде чем придвинуть свое лицо ближе к ее, его рука обхватила ее шею в захвате, который ее кожа теперь знала очень близко.
— Сейчас я думаю о множестве разных вещей, но не принимай меня за кого-то мягкого, Морана. Шепчущие слова в тени, не то, кем я являюсь. Я все еще монстр.
Морана искала его глаза, чувствуя, как его
ладонь упирается в ее ровный пульс, и внезапно осознала, что именно поэтому он всегда держал ее за шею, чтобы чувствовать биение ее сердца под своими руками.
Медленная улыбка скривила ее губы, ее ладони обхватили его челюсть, поглаживая ее, его щетина царапала ее кожу.
— Когда я была маленькой и одна в своей комнате по ночам, с отцом, которому не нравилось мое существование, без матери и без друзей, только с моим сверхактивным воображением и моим мозгом, ты знаешь, о чем я думала? — пробормотала она, не отрывая их взгляда. — Когда один из охранников моего отца проник в мою комнату, и мне пришлось отбиваться от него, — в ответ его рука сжалась на ее шее, но она продолжила, — Глотая мое одиночество и себя, ты знаешь, о чем я мечтала?
Он ждал, когда она, ответит, не отрывая от нее своих ярких голубых глаз.
— О монстре, — прошептала она между их
губами. — О моем монстре. Тот, кто мог защитить меня и убить других монстров, которые хотели причинить мне вред.
На последнем слове его рот врезался к ее губам, когда он повернул ее под собой.
— Он всегда был у тебя, блядь, дикая кошечка.
А потом он опустошил ее, как монстр, за которого он себя выдавал.
Глава 17
Идти по кладбищу, держась за руку своего