Жнец
Шрифт:
Что-то скользнуло к ней по столешнице, отвлекая внимание.
Морана посмотрела на плитку шоколада, а потом в потрясении метнула взгляд к мужчине, который ее дал.
Он дал Моране шоколадку.
Будто это ничего не значило.
Просто подтолкнул к ней плитку шоколада и ушел.
Морана помнила, как читала в каком-то журнале о мужчинах, даривших женщинам шоколад. О мужчинах, которые хотели с этими женщинами переспать. Он все делал наоборот.
Ее охватило внезапное желание расхохотаться, смешок вырвался прежде, чем она успела его остановить. Она смотрела на эту
Она не могла вспомнить, когда смеялась в последний раз. Не могла вспомнить даже, как тогда звучал ее смех. Однако помнила о том, как одинока и напугана была в детстве, помнила дни, когда у нее щемило в груди. Тогда ей никто не давал шоколад. Никто не держал ее в руках. Никто вообще ничего для нее не делал.
И вот теперь, когда у нее случилась паническая атака, именно этот мужчина дал ей шоколад, чтобы утешить.
По-своему.
По лицу потекли слезы, сливаясь со смехом, и Морана поняла, что теряет самообладание.
Она теряла его по-настоящему.
Была на грани срыва.
И это оказалось просто восхитительно.
На мгновение она полностью зависла во времени, парила где-то между мучительной болью и радостью, между чувствительностью и оцепенением, между сильным беспокойством и безразличием, и это было по-настоящему прекрасно.
В это мгновение она чувствовала себя свободной.
Необремененной своими демонами, ответственностью и прошлым.
Одно мгновение.
А потом оно закончилось.
С прикосновением большой ладони к ее подбородку и пристальным взглядом голубых глаз это мгновение завершилось, преобразилось.
– Ты ничего не должна этим людям.
Низко. Грубо. Резко.
Его слова что-то задели внутри нее.
– И я уж точно ни черта им не должен. Не позволяй им контролировать тебя.
Морана сглотнула.
На его широкой шее выступила вена.
– Ты хочешь поехать в Тенебру? – тихо спросил Тристан Кейн, его пропитанный виски голос прозвучал обманчиво тихо.
Слова «со мной» остались невысказанными, но услышанными.
Морана сделала глубокий вдох, очистив свой разум от всего, кроме собственных желаний.
Она кивнула.
– Значит, решено.
Он убрал руку от ее лица, отпрянул и посмотрел на Данте.
Морана сделала судорожный вдох и взглянула на второго мужчину, который стоял в стороне и наблюдал за ней с легкой улыбкой.
Морана озадаченно заморгала, не понимая этой улыбки.
Данте наклонил голову и достал телефон из кармана пиджака.
– Значит, решено. Дайте я сделаю пару звонков.
Не сказав больше ни слова, он направился в гостиную, оставив ее наедине с мужчиной, который снова погрузился в молчание и принялся готовить завтрак. Морана следила, как он одной рукой разбивал яйца в миску, а второй разогревал сковороду. Каждое его движение было плавным, каждый мускул отчетливо виден, каждая линия его тела подчеркнута солнечным светом. Она смотрела, как Тристан Кейн орудует в своем пространстве, а потом
В груди зародилось незнакомое чувство. Разве что в этот раз это был не уродливый монстр, от которого у нее все холодело внутри.
Нет.
На сей раз это было прекрасное, почти робкое чувство, согревшее ее до самой души.
Оно было незнакомо Моране. Но, наблюдая, как этот мужчина с ужасным прошлым, изувеченным настоящим и неизвестным будущим легко и спокойно передвигается по кухне после того, как всего пару минут назад вернул Морану с края пропасти, понимая, насколько важно это краткое мгновение, она дрожащими пальцами сняла с шоколада обертку и быстро спрятала ее в карман, чтобы сохранить, а потом откусила кусочек.
Сладость растаяла на языке, спустилась в горло и согрела ее еще больше.
Она чувствовала себя самой собой, только лучше.
В безопасности.
Совершенно иначе, чем в последние несколько минут.
Морана откусила еще кусочек, рассматривая его спину.
– Спасибо, – тихо произнесла она от всей души.
Если не брать во внимание, как Тристан Кейн слегка сбился с ритма, пока взбивал яйца, то от него не последовало никакого ответа на ее слова. Но она знала, что он услышал. И если ее благодарность согрела его внутри хоть отчасти так, как он согревал ее, этого было достаточно. Более чем достаточно.
С этой мыслью Морана замолчала и сосредоточилась на божественном шоколаде и греховном зрелище.
Всю свою жизнь Морана путешествовала только первым классом: несколько раз летала во времена учебы в колледже, дважды на симпозиумы и один раз в Тенебру несколько недель назад, после чего ее жизнь кардинально изменилась. Первый класс был для нее привычен.
Вот почему ее крайне удивило, когда во время отменного завтрака из тостов с маслом и яиц Данте сообщил, что самолет готов и ожидает их. По собственному опыту путешествий она предположила, что все члены мафии путешествуют точно так же. Данте ответил легкой улыбкой и сообщил, что Клан берет в аренду самолеты всегда, когда им нужно, а это бывало часто.
А значит, отец Мораны либо не знал, что у Клана есть частные самолеты (и это означало, что его шпионы не так уж хороши в своем деле), либо уступал им в богатстве. По непонятной причине оба возможных варианта отзывались у нее внутри каким-то злорадным ликованием. Ей нравилось, что ее отцу не были доступны все игрушки на площадке. Нравилось, потому что для него все это имело большое значение.
А он был этого лишен. Это доставляло ей радость.
Быстро приведя себя в порядок и зная, что не потеряет самообладание снова, когда они приземлятся в опасной зоне, Морана собрала свою скудную коллекцию позаимствованной одежды, которая напомнила ей о том, что нужно срочно что-то прикупить. Она отправила Амаре сообщение, в котором рассказала о последних событиях, и дала себе обещание, что будет поддерживать с ней связь. Им обеим была нужна подруга, и они не могли допустить, чтобы окружающие снова распоряжались их жизнями.