Жнец
Шрифт:
Сначала я пострелял в склон оврага, весь его отверстиями обеспечил, где медленно таял лёд. Больше полусотни стрел смог выпустить, а раз, те больше не выпускались, перстень разрядился. Снова его зарядив, покалывания в палец теперь не было, что подтверждало моё предположение, я научился стрелять стрелами разного размера, после чего занялся наведением. До этого куда я направлял перстень и куда смотрел, туда стрела и летала, теперь я направил перстень в сторону, а сам смотрел на валун. Выстрел и в валун влетела стрела, оставив крупную выбоину. Этот лёд покрепче металла будет. Потом вообще спрятал руки за спину, как будто они у меня связаны и мысленно выстрелил три раза в валун. Тот раскололся. Хм, отличный боевой амулет. Даже если в плен попаду, то он останется при мне. Я уже проверял, пока мы с Пряхиным к мосту ехали. Демонстрировал руку с перстнем несколько раз, и если тот не спросил, а он бы спросил обязательно, если увидел, то значит не видел. Удобно чёрт возьми. Я только не знаю, на ощупь их смогут найти или нет? Проверив размеры ледяных стрел, понял, что те могли стрелять от совсем тоненьких стрел вроде спиц, до натуральных копий, размер я мог мысленно варьировать любой.
Перстень я оставил на месте, вещь просто
Когда я поставил задачи, то велел докладывать сержантам, как у них время прошло по защите дороги. Оказалось, очень результативно, двенадцать раз те мешали немца вести штурмовку наших отступающих войск. Прятались те то в поле, то в посадке, особенно когда за ними начали охоту и те прикрывая друг друга, маневрировали. Лосев молодец, опытный специалист. Тот даже рассказал, что минут за двадцать до моего сигнала, по нему стреляли из танковых пушек с окраины Барановичей, видать поразить хотели, да только дальность для этого излишне велика, ну и укрыл тот установку в низине. Вот так я мне и доложили, как у них прошёл день. Время ещё было, колонна немецких войск ещё только приближалась, когда я выдал им листки и приказал написать рапорты по сегодняшнему дню, ну и сколько потратили боеприпаса и топлива. Пусть те никого и не сбили, но то что мешали вести прицельный обстрел и штурмовку с воздуха, за это честь им и хвала. Я думаю отступающие войска, которые оказались на этом участке дороги под их прикрытием, со мной согласятся. Так что те сели за писанину, используя капоты своих машин, я их рапорты к своему приложу, а я отслеживал движение немцев. Танки шли мимо, бойцы стараясь не засветить позицию, во все глаза их рассматривали. Да и плохо видно, пыль мешала.
Приняв рапорты от сержантов, я сообщил:
– Пора, готовьте установки, грузовики на подходе и пехота.
Посмотрев в сторону моста, я так и не обнаружил дыма. Видать не смогли мост поджечь. Жаль. По времени немецкие танки уже у моста должны быть. Когда я решил, что пора, пехота колоннами и грузовики уже стали уходить дальше и на дороге были в основном они, как я приказал:
– Огонь!
Машины уже тарахтели движками, пулемёты грохотали над ухом длинными очередями, а я, прижавшись щекой к прикладу посылал пулю за пулей в сторону колонны, моей целью были офицеры и их там хватало. Особенно в легковой машине-кабриолете которой я прострелил двигатель, и пользуясь тем что те остановились, расстрелял всех пассажиров. Сменив магазин на второй, я и его расстрелял, после чего скатившись вниз, подбежал к машине, и стал у кабины перезаряжать винтовку, вставляя третий магазин. Тут Лосев закричал что он пуст, да и Крупицын подтвердил, они всё расстреляли до железки, а это ленты на тысячу патрон к каждому пулемёту. Я вскочил на подножку, и водитель сразу же стронул машину с места. На дороге действительно царил ад, почти в упор из этих мясорубок, ох и наделали мы там дел. А сейчас грузовики ревя моторами гнали по дну оврага. В одном месте слегка на склон пришлось забраться, место топкое, но мы проскочили его, и вскоре дно оврага стало меньше. Дав сигнал что пора, мы на скорости поднялись на склон и выехав на полевую дорогу погнали к лесу. Сто метров мы смогли преодолеть быстро. И только когда мы влетели в лес, углубляясь в него, на опушке рванули два снаряда. Не успели немцы, мы ушли. Вот так петляя по дороге мы и гнали. На полпути я велел остановится. После чего приказал сержантам проверить как там бойцы и машины, ну и перезарядить пулемёты, а сам пока позади на дороге две растяжки поставил. Это немцев не остановит, но задержит. Да и шум даст понять нам что они близко. Гранаты были теми самыми, доработанными, рванут сразу как кольцо выдернут.
Сержанты уже проверили бойцов, кроме сильного волнения от того недолгого расстрела колонн на дороге, те были перевозбуждены, машины в порядке, пулемёты
– Парни, следующее задание у нас лежит впереди. Дальше, с этой дороги, открывается отличный вид на трассу у моста. Дистанция пятьсот метров. Задача та же. Нанести плотным огнём максимальные потери противнику в технике и живой силе. Как встанете на позицию, сразу открывайте огонь, вместе, моего приказа не ждать. Я в это время с Пряхиным проеду дальше, изучу дорогу. Как расстреляете этот боекомплект, сразу нагоняйте нас. Буду ожидать вас у ближайшего перекрёстка. Всё ясно?
– Да, товарищ младший лейтенант, – почти хором ответили те.
Бойцы, узнав, что это ещё не всё, и предстоит ещё одна засада, заспешили закончить. Так что я снова поехал на подножке и когда мы добрались до брода, я остановил машину Крупицына не доезжая до «окна». Машина Пряхина стояла дальше, за ним, перед бродом. Сам водитель стоял рядом с ней, и было видно, как тот обрадовался, опознав нас. Спрыгнув на укатанную землю дороги, я скомандовал:
– За мной.
Крупицын заспешил следом, чуть позже нас нагнал Лосев и мы осмотрели дорогу у моста, сержанты использовали свои бинокли, а я магическую трубку, зажав её в кулаке. Вообще на счёт неё у меня ничего не спрашивали, думали блажит командир, и это хорошо. Не хочу лишних вопросов. Поэтому при свидетелях я использовал трубку крайне редко, вот как сейчас. А всё же немцы встали у моста. Его не сожгли, а обвалили, да так что настил рухнул вниз, как только на него въехал танк. В речке, уже уйдя в воду до башни, пускала пузыри «четвёрка». Немцев на берегу и на дороге была тьма тьмущая, было видно, что начали работать сапёры. Вскоре немцы решат использовать брод и появятся тут у нас, пока мост ремонтируют, поэтому стоит поспешить, пока тут такое скопление живой силы противника. Это я сержантам и сообщил:
– Времени мало. Бьём и уходим. Лосев старший. Действуйте. И поторопитесь, а то не ужинали, а время восемь вечера. Отъедем подальше и поедим.
Бойцы мои тоже поужинать не успели, плотно им сегодня поработать пришлось, некогда было, так что сержанты восприняли мои слова правильно. Они побежали к своим зениткам на ходу обговаривая что каждый будет делать и когда откроют огонь, а я направился вниз по склону к броду, где у речки ожидала меня машина обеспечения. На подходе махнув рукой чтобы тот заводил, я сел в кабину и велел трогаться. Мы проехали брод, тут твёрдое дно, галечное, и поднявшись на противоположный склон, погнали дальше, а позади уже били пулемёты, даря немцам весёлую жизнь. Кстати, это последний боезапас, больше патронов в машинах нет, а у нас в кузове всего три ящика осталось, даже нет полного боекомплекта, шесть цинков, а надо восемь чтобы зарядить обе установки, одна из зениток получит неполный боекомплект.
Добравшись до развилки, я велел Пряхину проехать чуть дальше и подготовить ящики с патронами, вскрыть их, как и цинки. Прибывшие бойцы сразу должны начать зарядку, а сам направился обратно, пройдя метров двести. Я стал готовить установку растяжки, ориентировался на мотоциклистов, когда вскоре послышалось завывание моторов и подсвечивая фарами дорогу, в лесу стремительно темнело, показались наши грузовики. Когда они подъехали, я указал где стоит машина обеспечения и приказал вставать на перезарядку и заправку. Ну а сам установив растяжку, усилив её ещё одной гранатой, проследовал к машинам. Там уже царила деловая суета, работали, машинка для снаряжения лент, похожая чем-то на старую мясорубку, активно снаряжала ленты, набивая их. Те уже укладывали в короба и снаряжали пулемёты. Сержанты вот как решили, по три пулемёта зарядили, один стоял без патронов. Пусть так будет, молодцы.
На дороге мы задерживаться не стали, мало ли немцы за нами двигаются, поэтому мы направились дальше и вскоре покинули лес, снова выехав на трассу, пустую, ну и погнали по ней дальше. Уехать не так и далеко успели, у очередной деревеньки нас остановили, тут спешно окапывался стрелковый полк. А на блокпосту работали сотрудники особого отдела, усиленные пограничниками. Именно к ним мы вот так и приехали. Замечу, мой грузовик обеспечения возглавлял колонну, и я видел пост благодаря своему магическому «ПНВ». Ничего, подъехали, разобрались, документы у меня в порядке были, тем более опознали по фото из газет, ну да вышли статьи обо мне, их даже в «Комсомольской правде» перепечатали. Я себе две газеты отжал, на память, в кольцо убрал. Так что некоторая известность помогает. Особисты узнав, как всё произошло, а мы ведь очевидцы, вызвали подполковника, который тут оборону создавал, тот изучил наши рапорты, и расспросив нас, особенно впечатлившись, как мы почти в упор на дороге по немцам поработали, и потом сообщил что его полк зенитного прикрытия не имеет. От слова совсем. Последний пулемёт, это был «ДШК», был отправлен с санитарной колонной и так и не вернулся. Он не просил, просто пояснял в чём проблема, на что я кивнул:
– Если мы так нужны, товарищ подполковник, то помочь готовы. Вы только перед нашим командованием нас прикройте, а то они по голове не погладят.
– Это конечно, это сделаем, – сразу повеселел тот. – Связь есть, со штабом армии тоже.
– И ещё, у нас патронов нет, всё расстреляли, последние крохи снарядили. И не ужинали мы. Горячего бы чего получить.
– Всё будет, лейтенант, всё будет.
Дальше мы перегнали машины за линию обороны, где встали плотной группой, завтра утром по позициям разгоню, а пока тут постоим. Чуть позже боец принёс термос с горячей кашей на мясе, а потом и чай был организован, так что мы поужинали. А бойцы, закончив с чисткой пулемётов, снаряжали запасные ленты подвезёнными патронами. Нам целый грузовик их подогнали, оставшуюся половину что не ушла на зарядку, перегрузили в машину обеспечения. Дальше отмывшись в крохотном озере, некоторые бойцы и покупаться умудрялись, был дан отбой. Часовой охранял технику и расположение, а меня вызвали в деревню. Оказалось, там собран штаб обороны. Как я понял, это была отчаянная попытка остановить немцев хотя бы на время, пока в тылу спешно выстраивается новая линия обороны. Три батальона этого полка, усиленные отдельным сборным противотанковым дивизионом, вряд ли продержатся хотя бы до обеда, сметут их, а приказ командования значил, держатся весь день. Зенитное прикрытие обещали, но не дали, так что наше появление для них как свет в оконце, хоть что-то.