Жорж - иномирец

Панченко Сергей Анатольевич

– Не получается. – Змей выглядел расстроенным. – Не мое это. Моя фантазия работает лучше, чем когнитивные способности. Я могу только выдумывать миры, которых никогда не видел.

– Антош, не превращайся в плаксу. – Посоветовала кошка. – Это нам не поможет.

– Оставьте меня в покое! – В голосе змея послышались истерические нотки. – Идите дальше без меня.

– Что, долгая дорога уже закончилась? – Напомнила ему кошка.

– Отстаньте. Знаете, почему я не могу настроиться? – Змей продолжил, не дождавшись ответа. –

Потому что вы ждете от меня результата. Я не могу собраться, когда от меня ждут. Я привык все делать в одиночку. Мне нужно полное уединение, чтобы обдумать.

– Ясно. – Я понял, что змей говорит правду. Хладнокровному социопату-интраверту на самом деле могло понадобиться уединение для достижения результата. Отчасти, я и сам был таким, особенно в школьные времена. – Иди. Где тебя ждать и сколько?

– Не знаю, мне все равно.

– Давайте у реки. – Предложила кошка. – Мне там показалось уютно и безопасно.

– Я согласен. – Ответил змей.

– Тогда мы с Лялей сгоняем куда-нибудь за едой и будем ждать тебя.

– Договорились.

Змей сделал короткое движение и исчез.

– Хороший человек, но местами невыносимый. – Произнесла кошка, глядя на пустое место, где только что находился Антош.

– Он слишком озабочен тем, что о нем подумают. Ему всегда было комфортно только в своем мирке, а тут бесконечное количество миров и два товарища, которые от него чего-то ждут.

– Он вернется? – С сомнением спросила Ляля.

– Как пить дать. Это как приступ ностальгии, хочешь чего-то из приятных воспоминаний о былом, а как получишь, вроде и не надо уже, и не дает таких ощущений, которых ждешь.

– Надеюсь. Без него у нас будет ощущение неполного комплекта.

– Согласен. Куда пойдем? Нет, что ты хочешь съесть?

– Жирную курочку, приготовленную на огне, со специями внутри.

– О, мадам знает толк в извращениях. Седлай меня, мы отправляемся на поиски курочки.

– Тьфу на тебя. Не порти аппетит. И скажи мне, мы будем ловить добычу сами, или же придем на готовенькое.

– Я выбираю второй вариант. Что-то мне лень гоняться за курами.

– Жареная курица обязательно будет чьей-то. Ты собираешься воровать?

– Нет. Мне совесть не позволит воровать еду. Неужели ты думаешь, что при бесконечном количестве миров нельзя найти хотя бы один с ничейной жареной курочкой?

– Думаю, нет. Если курочку жарили, значит, хотели съесть.

– Но умерли раньше от отравления грибами, к примеру.

Ляля засмеялась, широко раскрыв рот. Ей был к лицу такой смех. Было в нем что-то первобытно-заразительное. Возможно, мощные клыки, сохраненные природой.

– Что? – Кошка заметила мой пристальный взгляд.

– Красиво хохочешь, но, как говорится, хорошо хохочет тот, кто хохочет последним. Я угощу тебя ничейной жареной курочкой. Хватайся, я покажу тебе, что моя фантазия ничуть не хуже, чем у змея.

Ляля

вцепилась мне в руку. Я закрыл глаза и начал представлять себе птичью тушку, жареную на вертеле. Генератор миров, с которым я выходил на связь через сознание, принялся перебирать варианты. Как и предсказывала кошка, найти бесхозную курочку оказалось проблематично. Я не сдавался и попробовал представить себе миры, в которых происходили разные вещи, заставляющие оставить еду без присмотра. Например, извержение вулкана. Такие варианты были, но я не готов был рисковать своей и кошачьей жизнью, ради куска еды.

После нескольких минут поиска, мне удалось зацепиться за подходящий вариант. Я увидел плот из грубо отесанных бревен, неподвижно стоявший в центре озера. По середине плота стоял вертел с насаженной на него птичьей тушкой. Под ней лежали дрова, а рядом находился их запас. Этот вариант мне показался подходящим.

Ляля была удивлена, когда оказалась на плоту.

– Неожиданно? – Спросил я ее. – И курочка есть, и претендентов на нее нету.

– А где же они?

– Утонули, наверно. – Пошутил я.

– Ужас. – Ляля живо представила себе эту картину. – Смотри, здесь стоят сети.

Кошка потянула за веревку, которую я не сразу заметил. Из воды показалась сеть, плетенная из толстой пеньки. Рыба в ней имелась и била хвостами.

– А где же рыбаки? И почему они решили приготовить не рыбу, а птицу?

Сомнения Ляли показались мне логичными, однако я вспомнил любимую поговорку деда:

– Хороша уха из колхозного петуха. Может, у них рыба в печенках сидит, описторхоза опять же боятся.

– Ладно, начнем готовить, а там видно будет.

– Обожаю, когда мы с тобой сходимся взглядами.

Хозяева плота, несмотря на то, что судьба их была нам неизвестна, оказались людьми сообразительными и оставили сухой мох для разжигания огня. Я взял у Ляли ее огниво и высек искры. Мох быстро занялся. Полноценный огонь разгорелся через минуту. Приятный запах дыма и готовящегося мяса разнесся по поверхности озера.

В этом мире еще было раннее утро. Приятная прохлада от воды и тепло от костра создавали неповторимое чувство сопричастности к этому месту. Вокруг плота иногда била серебристыми хвостами рыба, словно приветствуя нас.

– Жорж, здесь так мило. Я никогда не задумывалась, но теперь знаю, что хотела бы иметь плавучий домик посередине спокойного озера.

– Не вопрос, как решишь поселиться, скажи, я тебе живо представлю домик на озере и книжку про Зверобоя в подарок дам.

– Хотелось думать, что к тому времени я и сама смогу ходить по мирам, как ты.

– Зачем? У тебя есть такой талантливый проходимец, как я?

– За едой смотри, прижарил уже, проходимец.

Действительно, запахло горелым. Я провернул тушку на пол-оборота. Черное пятно подгоревшей шкурки испортило общий румяный вид блюда.